Мы же братья

27

И неизвестно, сколько бы ещё продолжалось это мракобесие, если бы не долбаный Мюзик Бэнк, в который вернули систему награждений.
Отработать две песни не было проблемой. Проблемой был Хосок-хён. Этот странный хён, который что-то давно ничего не выкидывал из ряда вон, а сегодня вот решил отыграться за всё молчание.
Когда в самом конце все номинированные группы вышли на сцену, Чон держался – он стоически сохранял нейтральное лицо и старался не коситься озлобленно в сторону Монста-экс. У него почти получалось.
Хотя его жутко бесило, что Тэхён, прячась от них за широкой спиной Джина, всё же посматривал туда, и вёл себя как придурок – громко смеялся, болтал какую-то чушь, всячески привлекая к себе внимание. Гук всё терпел.
Но когда они зашли за кулисы и Хосок схватил Ви за руку, решительно куда-то потянув, Гук сдался.
Он в прострации смотрел, как Хоуп развязно подошёл к этим ребятам и подтолкнул Тэ вперёд, ставя перед собой.
- Ви давно хотел познакомиться с вами.
И Гук видел, как они пожимают по очереди друг другу руки, как Хоуп опасно улыбается.
Тэхён был в воодушевлении, это было заметно.
Он немного смущённо пожал руку этому блондинчику Вонхо, который оказался заметно ниже его, и как-то размашисто-смачно встретился с ним взглядом. Как удар в боевике в замедленной съёмке. Вмазался просто.
Взаимные улыбки. И рука в другой руке чуть дольше, чем с остальными.
У Чонгука всё заледенело внутри. Сдавило и расплющило. Он смотрел на них, пытаясь хоть как-то сделать вдох, и понял вдруг, что совершенно не контролирует лицо. Он чувствовал, как подёргиваются от нервного напряжения его брови и губы.
Эти двое обменялись несколькими фразами. Совсем короткими, но Гук видел каждый оттенок чувств на лице его хёна. Его улыбку, какую-то особенную, его взгляд из-под длинных ресниц, не просто смущённый, а даже кроткий. Тэхён негромко рассмеялся на какую-то фразу блондина, неловко запуская руку в волосы на затылке, а потом неожиданно обернулся и посмотрел на Чонгука.
Но Гук уже смотрел только на Вонхо, который прекрасно владел своим телом и лицом, который стоял в красивой позе, который смотрел на Ви заинтересованно-дружелюбно, который откровенно сексуально облизывал свои, действительно, охуенные губы.
Чон с трудом отвёл взгляд, мотая головой, словно отмахиваясь от жужжащего над ухом насекомого. Он уронил взгляд в пол, делая запоздалый вдох. В груди всё болело. Будто кто-то сжал его рёбра и не давал вздохнуть полной грудью, давил на грудину.
Больно.
Он так не хотел этого знакомства. Он так боялся его. Он хотел, чтобы ничего этого не было, чтобы всё это закончилось.
Чонгук поднял глаза и столкнулся взглядом с Ви, который почему-то смотрел прямо на него. Напряжённо. И он не выдержал.
Он сорвался на бег, пулей вылетая в коридор, чуть не сбивая людей из стаффа. Сердце заходилось от рвущих его на части эмоций.
Слабак!
Он проиграл, даже не начав борьбу, просто сбежал!
Он задыхался. Он искал хоть какое-то уединённое место, потому что уже не было сил сдерживать рвущиеся наружу слёзы.
Повернув в неизвестный коридор, он, не останавливаясь, помчался дальше, ещё один поворот, и он с размаху влепился в тяжёлую дверь. Она туго подалась вперёд, и Гук оказался в большом, практически неосвещённом помещении со старыми сценическими декорациями и реквизитом.
Он, спотыкаясь, дотащился до пошарпанного стула у стены сбоку, попутно смахивая так и не удержавшуюся на ресницах слезу, но вдруг чья-то сильная рука грубо развернула его за плечо. Гук от внезапности чуть не упал, по инерции пятясь назад.
Тэхён смотрел на него так, словно хотел искрошить в пыль взглядом.
- Хён? – Проблеял Чон сорванным голосом.
- Ты задрал уже своей истерикой по поводу Вонхо! – Прорычал старший со злостью.
Гук всхлипнул. Тэхён был неожиданно взрывоопасным – он пугал. Чон продолжал пятиться назад, пока не упёрся лопатками в стену.
- Тэхён...
- Ведёшь себя как избалованный мальчишка! Это уже ни в какие рамки не лезет! Когда вырастешь, наконец, будь добр, дай мне знать! – Глаза Тэхёна только что искрами не сыпали.
Он развернулся, намереваясь уйти, но Чонгук на автомате жалостливо вцепился в его рукав. Слёзы душили уже под самое горло.
Тэ посмотрел на него испепеляющее яростно. А Чонгук знал, знал, что ведёт себя как малолетний эмо-чмошник, и это точно не поведение железного макнэ.
Ви рванул руку, пытаясь вырваться, но Гук вцепился намертво. Несмотря на слёзы, он чувствовал кипение и внутри себя – просто вспомнил, как Тэ смотрел на этого блондина. В груди поднялась волна жгучей ревности.
- Отпусти, щенок! – Выплюнул Тэ пренебрежительно, ещё раз дёргая рукой...
И вот теперь зарычал уже Гук.
Он с силой притянул хёна и с размаху впечатал его спиной в стену, вставая перед ним, перекрывая пути для побега.
- Да ты ж суч...
- Ты не понимаешь, да? – Закричал макнэ, перебивая ругань старшего.
Тэхён стиснул зубы.
- Ты ни хрена не понимаешь, Ким Тэхён? – Зло орал Гук, хватая старшего за грудки, и снова впечатывая в стену. – Ты, блять, нравишься мне! Ты слышишь? Серьёзно нравишься... - Его голос надломлено дрогнул. – Серьёзнее, блять, некуда...
Слёзы так и хлынули из его глаз, а руки потеряли всю силу и повисли на одежде старшего.
Чон уронил голову.
Тэхён молча стоял перед ним и тяжело дышал.
Чонгук хотел просто умереть. Невозможно держать в себе такое. И он не смог. Пикапер, блин, профессионал, называется. Но как, скажите, сдержать молодое сердце, так сильно рвущееся к этому невозможному хёну?
- Чон...гук, - тихо позвал Тэ.
Гук стиснул челюсти, роняя слёзы.
- Чонгук, в смысле, серьёзно? В смысле на самом деле серьёзно?
Чон всхлипнул ещё раз и обессилено прижался к старшему, пряча лицо в воротник его костюма.
- Прости, хён, прости меня! Я не знаю, как это вышло. Не знаю, что мне делать, хён. – Гук уже откровенно сдался эмоциям.
А Тэ стоял и даже, кажется, не дышал. Только его сердце колотилось в груди как сумасшедшее.
- Но... но этого не может быть, ты не гей, тебе не нравятся парни.
- Не нравятся, - прорыдал Гук в его плечо, - мне ты нравишься, дурак.
Тэхён судорожно вдохнул.
- Но ты смотришь на всех, кроме меня. На кого угодно... только не на меня. – Закончил Чон.
- Чонгу-ук, - протянул Ви надрывно, - ты же мне как брат!
И Чон больше не мог. Он оторвался от хёна, отходя от него. Его слова шипами проходились по сердцу, разрывая его, полосуя на кровавые раны.
Он озлоблено вытер так и не прекращающиеся слёзы с подбородка.
- Да знаю я. Знаю, чёрт возьми!
Чонгук отвернулся, отходя дальше. Он больше не мог смотреть на хёна. Тем более, глядя в глаза, такое он вряд ли решился бы сказать:
- Только, это я тебе как брат. А ты мне ни фига не брат, Тэхён. Я хочу, чтобы ты обнимал меня – не как брат, я хочу целовать тебя – не как брат. Я хочу, чтобы ты смотрел на меня, как на мужчину, а не как на мальчишку, которого ты помнишь пятнадцатилетним.
Гук закрыл лицо руками, буквально выдавливая из себя слова:
- Потому, что я уже не смотрю на тебя, как на брата, и... прости.
Его голос сорвался, дальше он не мог говорить, он не знал, как ещё донести до хёна своё отчаяние.
Тэхён молчал долго. Настолько долго, что Чонгук успел справиться немного с собой, вытереть слёзы и перевести дыхание. На Тэхёна было страшно смотреть, но он собрался с силами и сделал это.
Такого отчаянного лица он не видел у старшего, наверное, никогда. Когда хён заговорил, его голос хрипел.
- Это не я не понимаю, Чонгук, это ты не понимаешь. Ты ни черта не понимаешь. Хорошо, ты узнал, что я гей, но с чего ты решил, что я западаю на каждого, кто проявит ко мне хоть каплю внимания? У меня есть определённый тип мужчин, который мне нравится, я не бегаю за каждым, кто поманит меня пальцем.
Чон прикрыл глаза, а хён продолжал.
- Ты прекрасно знаешь, что я вообще не собираюсь искать никаких таких отношений, мне вполне неплохо и без этого. И ты прав, тебя я знал ещё мальчишкой, и это тоже накладывает отпечаток.
Гук с мольбой посмотрел на старшего. Как бы он хотел не слышать всего этого.
- Гукки, я... Нет, я, конечно, считаю тебя очень красивым и даже сексуальным. Тут не буду тебя как-то обманывать. Думаю, ты и сам прекрасно знаешь это, потому что помнишь, как у меня однажды встал на тебя.
Гук сглотнул, забудешь такое.
- Ты не представляешь, какое отвращение я к себе испытывал после этого. – Добавил Тэ шёпотом. – Но это совершенно ничего не значит. Я гей, и у меня может быть такая реакция на парней иногда. Ты же понимаешь?
Макнэ просто смотрел в его глаза. Кажется, он снова готов был расплакаться. А Тэхён как-то нервно облизнул губы, бледнея.
- И я просто смотрю на тебя, как на брата, и не могу ничего ответить на эти твои слова. И я тебя не лю...
Он запнулся, словно кто-то сжал его горло. Тэхён закусил губу, и заговорил громче:
- Нет. Не так. Забудь, что я только что сказал. Дело даже не только в этом. Ты пойми, при всей моей инфантильности, а я её прекрасно осознаю, я, тем не менее, крайне адекватный человек – я не могу взять на себя ответственность за репутацию всей нашей группы, и, что более важно, за твою сломанную жизнь. Поверь, быть геем в нашей стране...
- Ничуть не лучше и не легче, чем быть беженцем из Северной Кореи. – Тихо закончил за него Гук.
Тэхён сжал челюсти так, что желваки заиграли.
- Я рад, что ты это понимаешь.
Чонгук весь затрясся изнутри.
- Значит, ты меня отвергаешь?
Тэхён болезненно поморщился, опуская голову. Чонгук заметил вдруг, с какой силой сжаты его кулаки, наверное, на ладонях останутся следы от ногтей.
- От...вергаю. – Сжато выдавил хён.
И Чонгук его прекрасно слышал. Очень хорошо. Хорошо настолько, что не верил ни в одно его слово.
Ни капли.
- Если ты мне сейчас врёшь, ты пожалеешь. – Предупредил макнэ.
Тэхён дёрнулся. Гуку показалось, что он увидел слёзы, собравшиеся в уголках его глаз, но было слишком темно, чтобы знать наверняка.
Чонгук смотрел на Тэ, отчаянно вкладывая в свой взгляд все свои не раскрывшиеся до конца, но уже отвергнутые чувства. Слишком горько. Вот так кончается детство и начинается ад.
Макнэ медленно развернулся и вышел из помещения. Яркий свет в коридоре ослепил его, но было уже плевать, как он сейчас выглядит – заплаканный и полуслепой.
Ему было вообще сейчас плевать на всё.
Тэхёна они так и не дождались и поехали в общагу без него. Менеджер потом написал им, что Ви отпросился на пару дней к родителям и уехал домой.