Друзья по переписке

9

Леголас, Я тут подумала, что… возможно, пришло время встретиться воочию... Завтра будет восемь месяцев с тех пор, как мы начали переписываться. Ты можешь поверить? Весна и лето давно пролетели, уже осень, а ведь почти год назад мы даже не знали о существовании друг друга. А теперь мне кажется, будто знакомы много-много лет. И я бы очень хотела наконец увидеться с тобой, Леголас. Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… скажи мне, милый эльф, что ты чувствуешь то же самое. Афина. * * * Дорогая Афина, Конечно же да. Не скрою, тоже очень хочу познакомиться воочию. Я так долго надеялся, что когда-нибудь ты решишься на это, поскольку в глубине души ужасно боялся твоего отказа. И только поэтому не предлагал увидеться раньше. Когда и где бы ты хотела встретиться со мной? Если, конечно, предпочтешь выбрать место сама. Леголас. * * * Леголас, Хорошо. Как насчет встречи в ближайшую пятницу, около восьми часов в ресторанчике «Франс»? Ты знаешь это местечко? «Франс» — замечательное небольшое бистро в Хогсмиде, в десяти минутах ходьбы от моей квартиры с очень хорошим баром. Может быть, после него ты сможешь зайти ко мне на чай? Как тебе эта идея? Афина. * * * На мой взгляд, идея просто великолепна. Леголас. * * * Гермиона тяжело вздохнула и, не отдавая себе отчета, затаила дыхание. Сейчас она уже понимала, что сегодня приняла одно из самых важных решений в своей жизни и… оказалась совсем не подготовлена к последствиям. Одна ее половинка настоятельно требовала, чтобы она сейчас же написала Леголасу очередное письмо и немедленно отменила встречу. Она (эта самая половинка) утверждала, что Гермиона категорически не готова пустить в свою жизнь новую реальность. Ту, что по имени Леголас. «А что, если он все-таки не тот, кого я жду? Ведь, в конце концов, неведение — это не что иное, как идеальный для меня вариант. И чем больше я оттягиваю нашу встречу, тем дольше смогу цепляться за собственные фантазии». Однако другая половина активно приветствовала это решение. «Так! Ты уже почти год переписываешься с ним, нет смысла тянуть резину! Сколько можно?» — убеждала Гермиону она, и та соглашалась с этой железной логикой. Действительно, зачем ждать? Они уже давно подошли к грани, что отделяла друзей от любовников, ни разу так и не увидевшись. Их письма стали в последнее время более чувственными, более откровенными, даже пестрящими самыми настоящими сексуальными намеками. И все же… Гермиона постыдно трусила. Понятно, что она предложила ему встречу, и он согласился. Казалось бы, что здесь такого? Она хотела увидеться с Леголасом, а тот с ней. Отчего же тогда не проходило ощущение какой-то нелепо совершаемой ошибки? «Но что, если Леголас отвратителен внешне? Или он — древний старец, как подразнивала меня Джинни?» Мысли в голове сумбурно метались и упорно отказывались раскладываться по полочкам. «Черт… Неужели я решилась на эту встречу… из-за Люциуса?» Ошеломленная новыми соображениями, Гермиона задумалась. Конечно, она пыталась быть беспристрастной, насколько это было возможно, но лгать себе, отрицая очевидное, все же не могла, да и вообще считала подобное занятие пустой тратой времени и нервов. «И все же… Неужели я и впрямь ускорила свидание с Леголасом из-за Люциуса Малфоя? Возможно. А зачем? Да затем, чтобы забыть о нем и двигаться дальше! Но почему? Потому что он — лицемерный мерзавец, он… негодяй, подло игравший со мной все это время, как кошка с мышкой! Пока я не раскусила его…» Но тогда получалось, что она использует Леголаса, по крайней мере сейчас. И это тоже не нравилось Гермионе, хотя она упорно и пыталась убедить себя в том, что все не так уж ужасно, потому что… потому что они с Леголасом пока еще друг другу… по сути никто. И их роман существует исключительно в воображении. «Я же не виновата, что Люциус Малфой вызывает во мне более сильные чувства… Но этому есть объяснение: его непосредственная близость, вот! Он же постоянно присутствует где-то рядом, мы часто видимся, и он осмеливается прикасаться ко мне или даже… целовать…» Но проблема заключалась в другом: Леголас-то тоже вызывал у нее страсть! И если уж он смог пробудить ее (эту самую страсть) в письмах, на расстоянии, то страшно было представить, что произойдет, когда они наконец увидятся. Удар молнии! Фейерверк! Короткое замыкание! Гермиона просто чувствовала, что физическая близость с Леголасом (если она и впрямь случится!) станет самым невероятным и самым ярким ее сексуальным опытом. «О-о… уверена, что секс с ним будет настолько умопомрачительным, что я забуду обо всем на свете. И о Люциусе Малфое в том числе!» Итак, решение встретиться, так или иначе, было верным. И то, что Леголасу предстояло сыграть роль отвлекающего поклонника, конечно, смущало Гермиону. Но не сильно. «Тем более что он никогда об этом не узнает. Да и Люциус Малфой, похоже, уже нашел, чем (или кем!) отвлечься от непонятных отношений со мной. Ведь с того дня, когда нас застукал Драко, прошло почти два месяца, а Люциус так ни разу и не появился… Змей! Коварный змей — вот он кто! Прав был Драко, когда назвал своего отца «извращенным ублюдком». Не стоит тратить на него время, и подыгрывать в каких-то непонятных играх. И вообще… чем скорее я забуду о его существовании, тем лучше будет для меня же!» Эти негодующие мысли преследовали Гермиону все время, которое она решила потратить для покупки новой одежды специально для свидания — да-да, свидания! — с Леголасом. И так уж получилось, что совсем скоро она поймала себя на том, что собирается купить не платье или какую-нибудь нарядную блузку, а приобрести табличку, чтобы повесить ее в основной витрине своего магазинчика. Табличку же Гермиона мечтала зачаровать так, чтобы в нужный момент появлялась надпись: «Люциус Малфой, вам официально запрещен вход в книжный магазин Гермионы Грейнджер! Если вы переступите его порог, власти будут немедленно уведомлены о нарушении границ частной собственности. И всего вам самого доброго!» «Вот теперь я точно созрела сделать это!» К огромному раздражению Гермионы, дни до долгожданной пятницы ползли медленней, чем ползет по траве никуда не торопящаяся гусеница. Девушка часто думала о предстоящем свидании, и каждый раз ее все больше и больше переполняли какие-то страхи. В основном они были нелепы и смешны, но, что поделать, чувствовала себя из-за них Гермиона весьма тревожно. То она принималась переживать, что не понравится Леголасу внешне. То беспокоилась о том, что все интересные темы они уже обсудили в письмах, и при личной встрече им окажется не о чем говорить. То боялась, что скованность первого свидания напрочь убьет желание встречаться дальше. Да много чего боялась Гермиона Грейнджер в эти дни… Одолевали ее порой и совсем уж смешные опасения. «Что, если и с ним на меня нападет всегдашняя неуклюжесть? И я шлепнусь или опрокину на себя бокал с вином. Или неприлично фыркну, засмеявшись над одной из его шуток! О, господи, а что, если я вообще отлучусь в дамскую комнату и вернусь оттуда с прилипшим к подошве клочком туалетной бумаги, незамеченным мной по рассеянности?» Богатое воображение щедро подбрасывало различные сценарии, в которых встреча с Леголасом оборачивалась катастрофой, хотя Гермиона и пыталась сдержать его. Словно какую-то мантру, каждый день она твердила себе снова и снова, что все будет хорошо. И что страхи ее смешны и глупы. Собственно, именно этим она и занималась в пятницу днем, наводя порядок на книжных полках, когда раздался перезвон «музыки ветра». Быстренько установив три оставшиеся книги, Гермиона направилась к своему рабочему месту, чтобы встретить вошедшего посетителя. Которым оказался… Драко Малфой. Смущение и чувство непонятной вины снова накрыли с головой, хотя Гермиона и пыталась изо всех сил выглядеть как ни в чем не бывало. Она даже постаралась улыбнуться, но претерпела неудачу и просто спокойно обратилась к нему: — Привет, Драко. Как ты пожи… то есть, я могу чем-нибудь помочь тебе? Ну, в смысле… — она слегка откашлялась, чтобы прочистить пересохшее горло. — Тебе нужна какая-то книга? Тот бросил на нее взгляд. Недолгий, но Гермионе показалось, что он смотрит на нее целую вечность. Видит бог, если бы ей предоставили хоть крошечную возможность убежать отсюда и где-нибудь спрятаться, она сделала бы это. Даже не раздумывая. «Как там говорят? Гриффиндорская храбрость? Врут! Именно ее мне и не хватает». — Нет, — наконец прохладно, но вполне мирно произнес он. — На самом деле я пришел извиниться. Прежде чем ответить, Гермиона слегка прикусила нижнюю губу. — Драко, тебе не нужно извиняться… — с жаром начала она. — Это не твоя вина, и если я… то есть, если ты… Драко, если ты что-то… Но оказалась прервана, потому что тот внезапно обогнул кассовую стойку и схватил ее за плечи. Прежде чем Гермиона смогла что-то сообразить, Драко наклонился и прижался губами к ее рту. Оказавшись настолько потрясенной, что не могла даже шевельнуться, поначалу она замерла, но когда парень обхватил ее лицо ладонями и слегка повернул, толкаясь языком между губ, словно бы очнулась и с силой оттолкнула его от себя. Сказать, что Гермиона рассердилась, означало бы не сказать ничего. Чтобы хоть немного успокоиться, она глубоко вздохнула, потом выдохнула и, прижав ладонь к губам, посмотрела на Драко. Он закрыл глаза и повернулся к ней спиной. — Прости, я не должен был этого делать, — теперь Драко резко обернулся, и мантия взметнулась у его лодыжек. Он шагнул к Гермионе, которая сразу же отступила назад, все еще не в силах говорить. — Просто… Черт… Мне нужно было это сделать, понимаешь? Знаю, что не должен был, но я… всегда хотел этого. И… черт возьми, прости меня… — он опустил голову и провел пятерней по волосам. Гнев Гермионы улетучился, оставляя после себя одну лишь жалость — таким смущенным и расстроенным выглядел сейчас ее давний школьный недруг. Она искренне сочувствовала ему, понимая, как обидно было Драко увидеть… ее со своим отцом. Вот только… сочувствие было единственным, что могла она предложить. — Прекрати чертыхаться. Я не хочу, чтобы ругань услышали мои клиенты, — Гермиона шагнула за стойку и приняла несколько официальный вид. Машинально потерев ладонью шею, Драко попытался поймать ее взгляд. — Грейнджер, ты сильно злишься на меня? В ответе Гермионы звучала откровенная прохладца: — Никогда. Не смей. Делать этого снова. Он опустил руки и, все еще глядя на нее, тихо сказал: — Я не хотел, но потом, когда увидел тебя, вспомнил тот день… тебя и его… Тут щеки Гермионы заметно порозовели, и он заметил это. — Я просто озверел тогда… Не мог поверить, что у него получилось завоевать тебя первым, и... И ее охватила бешеная неконтролируемая ярость. «Так вот оно что! Значит, соревнование устроили! А я, глупая, думала, что здесь только Люциус играет в какие-то грязные игры, да тут оба участвуют!» — Итак, значит, все это время вы вдвоем соперничали?! Кто вперед меня поимеет? — возмущенно перебила она Драко. — Боже мой… не могу поверить. Какая низость! Младший Малфой как-то странно уставился на нее. — Все совсем не так, и ты это прекрасно знаешь. — Ничего я не знаю. И не хочу знать! — с каменным лицом произнесла Гермиона. — Я больше ничего не желаю знать о гнусных, извращенных играх вашей семейки. Думаю, тебе лучше уйти. Прямо сейчас. Но прежде, чем удалиться, тот взглянул на нее, и лицо его заметно побледнело. — Неужели он ничего не сказал… — недоуменно тряхнул головой Драко. — Значит… отец так и не признался тебе, но даже несмотря на это… ты все же не дала мне ни единого шанса… — О чем ты говоришь? И в чем должен был признаться мне твой отец? — требовательно спросила Гермиона, любопытство которой пересилило злость. — Мерлин… не могу поверить, что я это делаю, — пробормотал Драко, будто про себя, затем снова провел рукой по волосам и наконец выдавил: — Мой папочка запал на тебя. И очень сильно запал. И, честно говоря, не думаю, что ты настолько тупая, чтобы не видеть этого самой. Я имею в виду, Грейнджер, с чего бы ему столько месяцев посещать тебя дважды в неделю? Гермиона невнятно фыркнула. — Не смеши меня. Он просто покупает книги! Приподняв бровь очень похоже на отца, Драко направился к выходу, но возле двери остановился. — Правда? Ну конечно! Боюсь, мне есть, чем удивить тебя: из всех книг, которые он приобрел в этом магазине, он не прочитал еще ни одной. Возможности ответить у Гермионы не было — к кассе подошел покупатель. А когда она наконец-то освободилась, Драко уже ушел. * * * Она опаздывала. Даже несмотря на то, что закрыла магазин в половине шестого, вернувшись домой, Гермиона вдруг обнаружила, что с какой-то прямо-таки одержимостью убирает свою квартиру. Причем, особенно тщательно (в свете возможного визита Леголаса) наводя порядок в спальне. Потом она потратила почти десять минут на выбор цвета свежего постельного белья: фуксия казалась слишком яркой, а слоновая кость слишком простой. Еще пятнадцать нерешительно раздумывала, убирать ли кудри наверх или же оставить распущенными. И минут двадцать размышляла о преимуществах ношения брюк и удобного нижнего белья в противоположность облегающему платью с его необходимостью стрингов. К тому времени, когда она наконец разобралась с постелью (сделав все-таки выбор в пользу слоновой кости), слегка выпрямила и уложила волосы, приняла душ и оделась, было уже поздно. Больше половины девятого. И теперь, стоя рядом с ресторанчиком «Франс», облаченная в платье (красивого малинового цвета) и стринги (грозящие жутким дискомфортом) Гермиона почти на сорок минут опаздывала на первое свидание со своим таинственным другом по переписке. — Добрый вечер! Вы будете ужинать одна или с кем-то? — радушно поприветствовал ее метрдотель. Гермиона нервно огляделась в полумраке ресторана. Как обычно, в пятницу вечером зал уже оказался заполнен болтливыми, смеющимися гостями, и разглядеть среди них даже знакомое лицо было бы сложно, не говоря уже о лице совершенно незнакомом. Стало ясно, что они с Леголасом совершили ошибку, не договорившись о каком-нибудь отличительном знаке, который помог бы им быстрее найти и узнать друг друга. Однако сегодня она специально надела бриллиантовый браслет, присланный им, правда это означало, что правую руку придется постоянно держать напоказ. «Да твою ж мать… Может, мне еще залезть куда-нибудь повыше, забыв о стеснении, и задрать руку над головой? Прямо как когда-то делала нечто подобное та круглая отличница, что знала ответы почти на все вопросы, задаваемые учителями…» — Эм-м… Я кое-кого жду, и он, вероятно, уже здесь, — мило улыбнулась метрдотелю Гермиона. — Я могу посидеть у бара? — Конечно! — кивнул тот. Забраться на высокий барный стул оказалось немного сложнее, чем она думала: новенькое платье (эта сексуальная тряпочка длиной до колен, купленная за астрономическую цену, которую Гермиона отказалась бы произнести вслух) было неприлично облегающим. А подошвы туфелек, как назло, угрожающе скользили по гладкому деревянному полу. И все же Гермиона справилась с этим и, взгромоздившись на мягкое сиденье стула, свесила ноги. Усевшись чуть удобней, она внимательно осмотрела тех, кто коротал пятничный вечерок за барной стойкой. «Может быть, он уже пришел и ждет меня прямо здесь?» Неподалеку от нее, тоже за стойкой бара, сидели еще несколько человек, правда, большинство из них уже разговаривали с кем-то из своих спутников. В одиночестве скучал лишь симпатичный чернокожий мужчина, на которого Гермиона бросила осторожный, но весьма внимательный взгляд. Тот тоже посмотрел на нее, подмигнул и улыбнулся. Гермиона смущенно улыбнулась в ответ, но не успела даже обдумать ситуацию, как к незнакомцу подошла длинноволосая красавица-брюнетка и оттащила от бара прочь. Часы показывали без трех минут девять. «Так… а что, если Леголас — ранняя пташка, да еще и педант, прибыл сюда прямо к восьми и, не дождавшись меня, просто взял и ушел? — конечно же, ей не очень хотелось верить в такой расклад. Этот мужчина не мог быть настолько нетерпеливым. — В конце концов, я и опоздала-то всего минут на тридцать. Хорошо-хорошо, будем честны, на сорок. Ну не верю, что он ушел и не дождался! А раз так, то он где-то здесь. Тем более что Леголас сам же написал, какой именно ему представляется моя внешность. И пусть даже сегодня у меня не очень буйные кудри, но… узнать то все равно можно». — Мисс Грейнджер? Гермиона резко повернула голову и удивленно пролепетала: — Мистер Малфой… а вы… чего здесь делаете? И это был, действительно, он. «Интересно, как такой утонченный человек, как Люциус Малфой, оказался сегодня в простеньком ресторане «Франс»? Да еще и одетый в обычную магловскую одежду». На нем и впрямь не было ни мантии, ни элегантного жилета, ни знаменитой трости, ни строгой оксфордской рубашки с не менее строгими же брюками. Да и синяк возле левого глаза полностью исчез. Сказать по правде, Гермиона не знала, что именно потрясло ее больше всего: его присутствие здесь или тот факт, что Люциус Малфой, очевидно, стал более терпимым к творениям рук маглов. — У меня назначена встреча в этом ресторанчике, — ответил на вопрос он, а затем присмотрелся к ее уложенным волосам, мило изогнутому вырезу декольте и обнаженным коленкам, прежде чем снова поднять глаза на лицо. Люциус не улыбнулся, хотя его блеснувший взгляд и подсказывал, что он явно оценил увиденное. Думать о том, нравится ей или не нравится то, что произвела на него впечатление, Гермионе не хотелось совершенно. Вспомнились вдруг слова Драко: «Мой отец запал на тебя…» «Боже, какой бред… Вот просто абсолютная ерунда! Да тот день, когда Люциус Малфой западет на меня, может наступить только в какой-нибудь альтернативной вселенной, где свиньи курят сигары, кошки говорят, причем с русским акцентом, а по улицам можно смело гулять голыми…» — Какое совпадение, — заметила она. — У меня тут тоже встреча. — С вашим возлюбленным? — Люциус взглянул на браслет, сверкающий на запястье, и на его лице появилось совсем уж непонятное выражение. Прикусив нижнюю губу, Гермиона коротко посмотрела на него, потом на дверь, подспудно надеясь, что вот именно сейчас к ней и подойдет Леголас, и снова скользнула глазами к Люциусу. — Что-то вроде того. — Хм… Прекрасно. — Забавно слышать это именно от вас… — прохладно прокомментировала его реплику Гермиона. — Кстати, сегодня ко мне в магазин заходил Драко… Черты лица Малфоя старшего упорно оставались совершенно бесстрастными. Он так ничего и не ответил, и Гермиона продолжила: — Который подтвердил мои подозрения. — И каковы же эти подозрения? Заячья храбрость начала потихоньку увядать под прямым и внимательным взглядом Люциуса. — Они заключаются в том, что я никогда вам не верила. Ну, в то, что вы относитесь ко мне… серьезно… — ощутив, как першит в горле, она коротко откашлялась. — То есть… я убедилась, что вы просто играли со мной, как с дурочкой. Устроив это отвратительное соревнование с сыном. На этот раз его бесстрастность дала трещину, и Люциус нахмурился. — Понятно. Значит, Драко сказал, что это соревнование? — Нет. Он выразился не совсем так, но смысл был приблизительно такой, — Гермиона упрямо вздернула подбородок. — И это еще не все, что он сказал. — Смотрю, сегодня мой сын был просто в ударе по части самых разных домыслов, — продолжая хмуриться, Малфой скрестил руки на груди. Но она проигнорировала его слова и продолжила: — Драко пытался убедить меня, что я очень нравлюсь вам. И именно поэтому вы приходите в мой книжный магазин. Он сказал, что вы никогда не читаете те книги, что покупаете у меня! Люциус долго молчал, а Гермиона пристально наблюдала за ним. Попытка выяснить его мысли, конечно же, оказалась тщетной, поскольку в сокрытии своих эмоций равных Люциусу Малфою было немного. Да и теперь его невозмутимая сдержанность вполне могла конкурировать со спокойствием статуи. Но потом он заговорил, и Гермиона почти уловила в его голосе напряженность. — И вы… поверили? — Нет, — тихо ответила она и качнула головой. — Конечно же я не поверила. Возможно, вы и хотели… чтобы… — неловко запнувшись, продолжила: — Хорошо! Я думаю, что с вашей стороны если и были какие-то эмоции по отношению ко мне, то лишь легкое увлечение. И те… несколько поцелуев или… еще что-то… все это было просто… ошибкой. Временным помутнением сознания. Потому что… вы никогда не сможете увидеть во мне женщину, по-настоящему достойную вас. Равную. И никогда не сможете так же относиться ко мне, как к той, в которой увидели это. Люциус шагнул к ней ближе, заставив вдохнуть божественный аромат лимона и розмарина, и Гермиона едва сдержалась, чтобы не сделать шаг в ответ, растворяясь в этом запахе. — Знаете, мисс Грейнджер, сегодня вы разочаровали меня. Та недоуменно приподняла бровь. — И чем же? Уголки его губ дрогнули, будто в улыбке, но он сдержался и взял себя в руки. — Я разочарован тем, насколько отвратительно вы относитесь к самой себе. Изумленная Гермиона открыла рот, но, не сумев найти слов, захлопнула его. Вот теперь Малфой ухмыльнулся. — Доброй вам ночи, мисс Грейнджер. Все еще пребывая в состоянии шока, она машинально ответила: — И вам доброй ночи, мистер Малфой.