Тэхен тихо прикрыл за собой дверь туалета и поставил сумку на подоконник. За окном мерзкое солнце, к которому глаза Тэхена, привыкшие ко тьме, слишком чувствительны. Парень снял солнцезащитные очки и сморщился. Он подошел к умывальнику с длинным прямоугольным зеркалом и взглянул на свое отражение. Под глазами залегли темные тени, которые уже ни один тональный крем не берет, кожа бледная, на руках выступившие синие вены, искусанные вишневые губы, а на шее россыпь таких же вишнево-сливовых укусов и засосов, которые он уже и не старается прятать. Тэхен вздохнул, открыл холодную воду и набрал в сложенные ладони, умывая лицо. С утра ему не помог ни крепкий кофе, ни энергетик, потому что до трех его вдалбливали в кровавого цвета простыни, а в шесть без всяких «но» подняли, выгнали на пары и пообещали забрать. «Только попробуй сбежать» — холодно сказал Чимин, и Тэхен вполне мог его ослушаться, но сегодня решил быть послушным котенком.
Парень оторвал несколько бумажных салфеток и промокнул воду с лица, а после скомкал их и выбросил в мусорное ведро. Стало совсем чуть-чуть лучше, но глаза по-прежнему болели. Голубые линзы как никогда ему сейчас мешали, ему нужно завалиться и проспать, как минимум, век, а его учиться заставляют. Тэхен вздохнул и уперся ладонями в раковину, наклоняясь к зеркалу. Достав из кармана сумки тинт со вкусом персика, он пару раз провел кисточкой по нижней губе, а после причмокнул губами, размазывая. Сегодня не было настроения даже краситься. Тэхен желал только ударить Чимина по лицу, но вместо этого сладко чмокнул его в пахнущие сигаретой губы.
— Где же еще найти шлюшку, как не в туалете. Признаться, ожидал увидеть тебя с членом во рту, — ухмыльнулся Пак Джисон — весьма надоедливый одногруппник Тэхена, который тому совсем не уделяет внимания. Тэхен устало вздохнул и закатил глаза, ощущая боль. Он закрыл колпачок тинта и глянул в отражение зеркала, видя, как медленно Джисон приближается к нему.
— А тебе, вероятно, хочется опробовать мой ротик, — нагло ухмыльнулся Тэхен, проведя кончиком языка по губам. — Только это так и останется в твоих грязных мечтах.
— Шлюха, — прошипел сквозь зубы Джисон и подскочил к Тэхену, но тот даже не шелохнулся.
— Бла-бла-бла, — наигранно зевнул Тэхен, прикрывая рот ладонью. — Все это я уже слышал. Или придумай что-то новое, или перестань отнимать мое время, — ухмыльнулся Ким и двинулся в сторону сумки, но Джисон грубо перехватил его за запястье.
— Ты мне противен, — процедил сквозь зубы Джисон. — И как такого, как ты, до сих пор не выгнали? Ты позоришь своего отца. Он не заслужил, чтобы его сыном была такая продажная подстилка.
— Очень банально, — пожал плечами Тэхен. — Джисон, — устало вздохнул парень, помассировав пальцами переносицу. — Думаешь, я не знаю, что за твоим грязным языком стоит?
Джисон поджал губы. Тэхен ухмыльнулся и облизнулся, подойдя вплотную к одногруппнику, вскинув подбородок. Джисон приоткрыл рот, шумно втягивая воздух. Тэхен растянул губы в ядовитой улыбке и провел языком по его губам.
— Желание, — хрипло прошептал Тэхен. — Ты меня желаешь и бесишься от того, что я тебя не замечаю.
— Что ты несешь, — прохрипел Джисон, крепче сжимая его запястье.
— Правду, — улыбнулся Тэхен. — И ты знаешь это, — подмигнул парень и отстранился.
Джисон побагровел от злости и дернул его на себя. Но Тэхен отреагировал быстрее — крепко сжав пальцы в кулак, он со всего размаху ударил его в нос. Джисон прорычал и расслабил пальцы, позволяя Тэхену выдернуть свою руку. Ким хмыкнул и одернул бежевое пальто, сунул тинт в карман и повесил сумку на плечо.
— Ты даже не знаешь, сука, с кем связался, — угрюмо сказал Джисон. Он склонился над раковиной, прижимая ладонь к носу. Сквозь пальцы медленно протекала багровая кровь, грузными каплями разбиваясь о кафель раковины.
— С неудачником, который прикрывает свою ущербность за толстым слоем напускного пафоса и унижениями, которые меня никак не унижают, — Тэхен перестал улыбаться. На его лицо вернулся обжигающий холод. — И если ты хочешь прожигать свою жалкую жизнь дальше, лучше придержи руки при себе, иначе я накормлю ими псов.
— Ты пугаешь меня? — ухмыльнулся Джисон, исподлобья смотря на Тэхена в отражении.
— Неа, — мило улыбнулся Тэхен и послал воздушный поцелуй. — Предупреждаю. Удачного дня, Джисон-и.
Тэхен откинул отросшую челку назад и ухмыльнулся, захлопывая дверь и оставляя за собой последнее слово. Последняя пара, которую Тэхен не посчитал нужным посетить, закончилась пятнадцать минут назад. Ким все это время сидел в столовой на цокольном этаже, пил молоко из трубочки и ковырял вилкой в неаппетитном на вид салате. Да и от запаха готовящейся еды его жутко тошнило, но скоротать время больше было негде. Когда он смотрел на студентов, поглощающих мясо, картофель, булочки и прочий фастфудный мусор, у него появлялось едва сдерживаемое чувство тошноты.
Тэхен даже не помнит, когда в последний раз ел что-то кроме фруктов и белого вина. У него стремительно развивается нервная анорексия, которую Чимин поощряет, а сам Тэхен даже не пытается как-то бороться. Ему нравится, когда кожу натягивают кости, а запястье теряется в обхвате двух пальцев. Он чувствует пустоту и легкость. И, конечно, он знает, что с каждым днем все ближе подбирается к открытому гробу, и в честь этого складывает из бумаги оригами.
Журавлей.
А после продевает красную нить и подвешивает под потолком. Их в его комнате уже тысяча сто шестьдесять семь. Сегодня Тэхен дополнит его еще двумя — за сегодня и вчера. Пропустил. Он начал этим заниматься, — в смысле, себя убивать, — три года назад. Его раздражали округлые формы в отражении. Смотря на своих сверстников, он видел формирующиеся кубики пресса, мышцы и, несомненно, красоту. А в себе — лишь круглые щеки и с толстой прослойкой жира живот. Тогда-то в нем и перемкнуло что-то, от чего он теперь вряд ли когда-то отделается.
Да и не хочется.
Умирать никогда не поздно, а если и так, умереть он хочет красивым, изящным и хрупким. Тэхен любит смотреть на крепкие руки Чимина на своих бедрах, багровеющие засосы на выступающих ребрах, на изящной лебединой шее, а то, как смотрится черный шелк на его запястьях, вызывает рой ледяных мурашек вдоль позвоночника. Тэхен не ест, потому что хочет быть красивым. И есть у него вряд ли теперь получится. Все, что у Тэхена осталось — рвота после приема пищи, вечная головная боль и красота.
На самом деле у Тэхена, кроме красивой оболочки, ничего больше и не осталось. Внутри у него холодно, там ветры и ледяные пустыни. Там — ничего. Пустота и вечный холод. Но, по крайней мере, он красивый самой бесполезной кукольной внешностью. Ему и умирать-то потому не страшно в свои двадцать. Не страшна смерть, когда ты — фарфоровая кукла.
Может быть, Тэхен уже давно повесился, если бы не встретил Чимина. Это произошло на званом ужине в одном из — Тэхен и не припомнит уже — элитных районов Сеула. Тэхен поехал с отцом, чтобы в очередной раз блеснуть своей холодной кукольной красотой, вникнуть в суть автомобильного бизнеса отца, наследником которого должен был стать, но понял лишь одно — не для него это. Тэхен со скучающим видом потягивал шампанское, ощущая легкое опьянение, которое хоть как-то развеивало витающую в зале скуку.
Но она испарилась сразу же, когда все гости были приглашены за длинный накрытый стол с разными явствами, от которых у Тэхена скрутился в тугой узел желудок. Это было похоже на очередную пытку и проверку собственной воли, если бы не одно «но» — глаза, что поймали его взгляд, напротив. И все сразу же ушло на второй план, потому что теперь едой было не мясо по-французски. Едой был сам Тэхен, и он видел это в его взгляде.
Тэхен тогда растянул губы в нахальной улыбке и облизнул кончиком языка нижнюю губу. Чимин смотрел на него удавом, не моргая даже, а после просто отвернулся, принявшись обсуждать немецкие детали для машин. Будто Тэхен его не заинтересовал вовсе. Парень даже оскорбился, обиженно поджал губы и склонил голову вбок. Рядом сидел отец, окликнувший Пак Чимина, и мужчина напротив отозвался — так Тэхен и узнал его имя. Пока Тэсон, отец Тэхена, рассказывал ему о самых выгодных поставках, Тэхен нахально рассматривал Чимина.
А потом сделал то, чего никто и никогда до него себе не позволял. Тэхен ухмыльнулся змееподобно и придвинулся ближе к столу, потянулся за бокалом с вином и обхватил его за тонкую ножку, припадая губами к краю, но не делая глоток. Он внимательно смотрел на Чимина, а сам уже очень медленно вел носком дорогих туфель вверх по его ноге к паху. Чимин ни на секунду не прервался, внимательно выслушивая Тэсона. Даже в лице не изменился. А Тэхен играл в свои грязные игры, наблюдая за его реакцией.
Чимин желал скинуть хрустальную посуду вместе с едой на пол и разложить на этом столе наглого мальчишку, который посмел начать с ним игру без его согласия. Тэхен откинулся на спинку стула и покручивал в пальцах ножку бокала, от чего бордовое вино медленно покачивалось, накатывая волнами на стенки. Ким ухмылялся и изредка отпивал из бокала сладкое вино. После этого Чимин взглянул на него всего лишь раз, но от взгляда этого у Тэхена по спине побежали ледяные мурашки, а возбуждение скрутилось змеей внизу живота.
Тэхен не был похож на тех безвольных кукол, с которыми так любил развлекаться Чимин. Он был непокорным лисом, который любил вилять хвостом у Чимина перед носом, а после ускользать безмолвной тенью. За ним никогда не угонишься. Чимин, наступив себе на горло, пробовал. Тэхен никогда не дастся в руки, если сам того не захочет, и ему плевать, какой сладостью перед ним будешь махать — не купится. У него на первом месте только его собственные желания, и, наверное, именно потому он внимание Чимина приковал к себе толстыми цепями. И злил. Проведет кончиком своего хвоста у Пака перед носом, и, как только тот захочет его схватить, уже нигде его не найдет.
Чимин жестоко отыгрывался на своих куклах.
Пока Тэхен все-таки не сделал самую большую в своей жизни ошибку — не дался в руки Пак Чимину.
До сих пор, когда он вспоминает об этом, по телу бегут электрические разряды и пальцы на ногах сводит. Тэхен об этом вспоминать не любит, но свою вину признает — сам зверя раздразнил, и поплатился за это. Но Чимин никогда не относился к нему, как к тем, кого держит на своих полках. Для него Тэхен — принцесса, которую нужно Цербером охранять, потому что второго такого, как он, Пак не найдет нигде, хоть весь мир с ног на голову перевернет. Тэхен — это бриллиант, и Чимин ни с кем не поделится своей драгоценностью.
Тэхен прикрыл глаза ладонью от назойливых солнечных лучей. У ворот университета уже стояла машина, особенно выделяющаяся среди живописно-серого города. Тэхен улыбнулся уголком губ и сбежал по ступенькам, направляясь прямиком в объятия своего любимого мучителя. Из машины вышел шофер, почтительно поклонился Тэхену и открыл перед ним дверь салона. Тэхен тут же в него залез, устраиваясь на коленях слегка улыбающегося Чимина.
— Малыш-
Но Тэхен не дал ему договорить, вгрызаясь в губы с привкусом мятного холода голодным поцелуем. Тэхен никогда не отличался терпением, когда дело касалось Чимина. Он хотел все, хотел все только себе, внутри противный червь грыз — «мое». Но Чимин никогда не принадлежал Тэхену так, как Тэхен — ему. Тэхен кусается больно, показывая, как сильно скучал. Но не кусался, чтобы кровь пустить, наказания не хочет. Он это сделал лишь однажды, а потом выл и плакал от боли. И пусть Чимин бережно втирал в кожу охлаждающий крем, шепча на ухо нежные (фальшивые) глупости, Тэхен еще несколько дней не мог ложиться на спину.
Чимин подцепил его язык и прикусил, заставив Тэхена простонать ему в рот. От его мальчика приятно пахнет ветивером, совсем слегка — нарциссом, ландышем и дубовым мохом. А губы такие сладкие, как самая вкусная в мире конфета. Тэхен едва не замурчал, когда почувствовал на щеке прохладную ладонь. Чимин провел большим пальцем по острой скуле и под глазом, чувствуя трепет пушистых ресниц. Тэхен жадно чмокнул Пака в последний раз и отстранился со сладкой улыбкой, заглядывая ласковым котенком в его глаза.
— Какой нетерпеливый, — хмыкнул Пак и вытер размазавшийся тинт с уголка губ Тэхена. — Разве можно себя вести так при посторонних, тигренок? Я этому тебя учил?
Тэхен перевел взгляд в сторону, порезавшись об оголенное лезвие в глазах Чонгука.
Ревность — это очень темная эмоция. Она растекается у Чона в глазах, словно змея. Тэхен смотрит ему в глаза и думает, что прошла, как минимум, вечность, на деле же — всего секунда, за которую Чимин взглянул сначала на Чона, а затем на Тэхена и ухмыльнулся только по ему одному понятной причине. Тэхен из ласкового котенка тут же превратился в холодную фарфоровую куклу без единой эмоции на лице. Только едва слышно хмыкнул.
— Снова он, — холодно сказал Тэхен, посмотрев на Чимина. — Слишком часто он начал ошиваться возле тебя. Я не доверяю ему.
— Он мой партнер по бизнесу и друг, — ответил Чимин и заправил прядь волос Тэхену за ухо. — Думаешь, мне он нравится? — вздернул бровь Чимин, с ухмылкой посмотрев на Чонгука.
— Иногда, Тэхен-а, людям приходится терпеть друг друга. Бизнес, — сказал Чонгук тоном, от которого температура в салоне машины упала до нуля. — И тебе тоже придется терпеть.
— Куда мы едем? — фыркнул недовольно Тэхен и сел на свободное между мужчинами место.
— Сначала отвезем тебя домой, — сказал Чимин и поправил часы на запястье. — Если ты не забыл, то сегодня вечером мы идем на прием к Ким Сокджину.
Тэхен кивнул и достал телефон, абстрагируясь от скучных разговоров двух состоявшихся людей. Он открыл закладку с книгой и постарался сосредоточиться. В машине царил мрак. За тонированные стекла солнце не смело просунуть свои обжигающие лучи, которые глаза, полные мрака, презирают. Чимин отвлекся на телефонный разговор, а Тэхен всем нутром почувствовал этот прожигающий душу взгляд. Тэхен не любит, когда чужие смотрят на него так. Он не любит передавать бразды правления.
В этой игре он — кукловод, а Чонгук должен плясать так, как захочется ему.
Ким, не отрывая взгляд от экрана телефона, медленно заскользил пальчиками по внутренней стороне крепкого бедра. Он услышал, как трудно начал дышать Чонгук, и ухмыльнулся, привлекая внимание Чимина. Он склонил голову вбок и внимательно посмотрел на Тэхена, а сам Тэхен тем временем все ближе подбирался к паху Чонгука, наслаждаясь сладким вкусом превосходства. Величия.
— Что тебя позабавило? — спросил Чимин, прищурившись.
— Клод Фролло, — ласково ответил Тэхен, подняв на Пака влюбленный взгляд. — «Дитя мое, мучь меня одной рукой, но только ласкай другою», — процитировал Ким, слегка сжимая твердеющий член через грубую ткань брюк.
— За тщеславием по пятам всегда следует разорение и позор, — холодно ухмыльнулся Чонгук, сжирая наглую лису голодным взглядом.
— А тебе придется выбирать между потаскушкой и веревкой, — бархатно рассмеялся Тэхен, кинув на Чонгука быстрый взгляд.
— Вы двое... — ухмыльнулся Чимин, окинув их нечитаемым взглядом. Он толкнул язык за щеку и вернулся к телефонному разговору. А Тэхен повернул голову к Чонгуку и провел кончиком языка по губе, сильнее сжимая пальцами твердый пах. У Чонгука стоит крепко. В его глазах молнии, между ними трещит ток. Одна искра — все взлетит на воздух, а Тэхен не жалеет бензина.
— Не думал, что ты прочтешь, — заметил Тэхен, зацепив пальчиками черный кожаный ремень.
А Чонгук в своих мыслях этот ремень покрепче обвил вокруг лебединой шеи. Он ничего не ответил, только слегка хмыкнул. Тэхен над ним смеется и веселится откровенно. Чонгук соврет себе, если не скажет, что самостоятельно позволил Тэхену взять в руки спички, а после играть с ними так, как ему захочется. Только Тэхен совсем не думает, что, разведя пожар однажды, уже не сможет его потушить.
