Хосок сделал последнюю затяжку и кинул окурок в серую лужу. Та зашипела и потухла. Чон накинул на повлажневшие от дождя волосы капюшон и оглянулся по сторонам. Холодный ветер противно бил по щекам и заползал под сырую толстовку. Хосок выбежал из-под козырька остановки и перебежал дорогу, шлепая кроссовками по лужам. Вывеска на магазине сверкнула неоновым блеском и снова потухла. В уголке потрескивали искры. Не мешало бы заняться проводкой, но это, на самом деле, никому и не нужно.
Чон открыл дверь небольшого магазинчика, и зазвенели старые колокольчики. Он взял с полки пачку мармелада и первые попавшиеся на глаза сигареты. За кассой никого не оказалось. Хосок два раза нажал на звонок и оперся о стойку локтями, оглядываясь. Со стороны послышалось копошение и тихое ворчание. Из коморки вышел грузный мужчина, даже не пытавшийся скрыть недовольство на своем лице. Он хмуро подошел к кассе, сел на старый стул, который жалобно скрипнул, и принялся пробивать брошенные Хосоком товары.
— Хорхе, да? — прищурился Хосок.
На самом деле он никогда не знал, кто такой этот Хорхе, но Юнги о нем рассказывал многое. И то, как тот ему работу подкидывает, и то, как неудачно он порой отрабатывал. Собственно, поэтому Хосок и говорил Юнги о том, что идти к нему вновь будет глупо. Но как оказалось, нет. Хорхе снова принял его с распростертыми объятиями. А теперь Юнги пропал, и все, что знает Хосок — здесь была его последняя остановка. Потому Хосок так внимательно на него смотрит.
— Ты ошибся, паренек, — холодно ответил мужчина.
— Юнги пропал, — сказал в лоб Чон. Хорхе вдруг поменялся в лице — оно вытянулось от удивления, а глаза расширились. Он свел брови к переносице и покачал головой, словно не понимая.
— Что? Пропал?
— Ты не ослышался, — хмыкнул Хосок. — Уже неделя прошла. Его нет дома, я прозвонил все больницы и морги, обшарил каждую помойку, но нигде его не нашел. Он словно сквозь землю провалился. А последний, кто знает о нем хоть что-то — ты. Поэтому, блять, ответь мне, куда ты его послал.
— Вот ведь, — ругнулся Хорхе, вплетая толстые пальцы в свои поредевшие волосы. — Этот пацан скоро меня в чертову могилу сведет...
— Ответь мне уже! — зарычал Хосок, ударив ладонью по стойке.
— Ресторан «Paradise», там срочно требовался официант, заплатить обещали много, — задумчиво сказал мужчина и потер подбородок. — Я не понимаю, куда он мог запропаститься.
— Я тоже не понимаю, — поджал губы Чон. — Дай мне координаты этого ресторана или с кем я смогу связаться.
— Может быть, он завалился к своим дружкам и пьет не просыхая? — вздернул бровь Хорхе. — Денег наверняка много получил.
— Даже если бы он надрался в стельку, он приполз бы домой хоть на коленях. А друзей у него нет.
— Тогда кто ему ты? — прищурился мужчина. — Откуда я могу знать, может, ты один из тех, кто его завалить за долги хочет?
— Если бы его завалить хотел, то не медлил бы с этим, — прошипел Чон. — Дай мне этот блядский адрес. Он, может, умирает уже, пока ты здесь задницу просиживаешь.
— У меня нет поводов тебе доверять, но и дать этому пацану пропасть я тоже не могу, — помотал головой Хорхе, вырвал из тетради лист и быстрым размашистым почерком написал адрес. — Вот, держи, — он протянул листок Чону. Хосок хмыкнул, пробежавшись по нему глазами.
— Ясно. Спасибо.
— Постой, постой! — остановил его Хорхе, приподнявшись с кресла. — Держи меня в курсе всего, пожалуйста. Что бы ни узнал, говори мне. Я помогу тебе, чем смогу.
— Помог уже, — хмыкнул Хосок.
— Ты обвиняешь в его пропаже меня?
— Нет. Но к причастности — возможно.
— Кого угодно, но только не его, — поджал сухие губы Хорхе.
Хосок ничего не ответил и подцепил пальцами пачку сигарет. Он молча направился к обшарпанной двери, но мужчина окликнул его. Хосок остановился, только лицом к нему не повернулся.
— Найди его.
— Найду, — коротко ответил Хосок и открыл дверь.
В лицо вновь ударил холодный ветер.
