Волчья песнь

Двадцать семь

Я начал привыкать, что во снах мне открывали тайны. Старые секреты, забытые истины, стертые истории. Но почти все, что я знал, я нашел самостоятельно. Украдкой, спутанными мыслями и образами. Порой, просыпаясь, я не мог вспомнить и половины.

Этот сон мне показал Вожак. Я прекрасно это понял.

Безумно хотелось поговорить с ним как тогда, когда он помог мне устоять перед Мраком. Однако, эта эфемерная связь мало чем-то напоминала диалог, переносимый электронными проводами из одной части света в другую.

Стало понятно: было что-то еще. Что-то, чего Вожак не мог или не хотел мне показывать. Даруя жалкий клочок произошедшего, он не спешил объяснять детали. Может быть, потому что он, как и Волк, опасался, что я навлеку беду. Или потому что его история обрывалась здесь, а дальше была уже чужая, которую он не имел права рассказывать.

История, принадлежащая Ирсе.

Он всегда твердил одно и то же: с волком он не сталкивался. Сразу пошел по его следу. А вот Вожак рассказал другую историю, от которой холодило кровь. Во сне мне передалась вся его ярость, вся ненависть. Жажда крови и отмщения. Когда я проснулся, я все еще чувствовал алое тепло убитых животных во рту и мрачное торжество.

От этого было дурно. Волки отзывались о Вожаке как о мудром, осторожном правителе. Готового защищать и защищаться. И я не винил, не мог винить за месть. И все же, незнакомые до этого чувства ворошили что-то страшное у меня в сознании. Вожак определял их как человеческие. Я не том уверен.

Почему для того, чтобы перекинуться на другую сторону, Вожаку было достаточно попросить? Неужели лес для него был не более чем достаточно строгим, но понимающим родителем, который не без уговоров, но все же отпускал свое дитя в человеческий мир? Во сне я отчетливо чувствовал, что Хозяйка восставала против его решения. И все же пустила. Остальные волки так не могли. Или просто не пытались?

Так или иначе, мне нужно было поговорить с Ирсой обо всем этом.

Однако, я не мог к нему подступиться. Не только потому, что был не в состоянии поздороваться с ним и дружелюбно сообщить, что Вожак мне все рассказал. А потому что я сам не знал, что знает он. Какая часть волчьего секрета ему известна? Вожак не просто так показал мне его. Возможно, он лишь указал на того, кто стал свидетелем его появления. И я осторожничал, боясь выдать себя. Ирса же воспринимал все мои жалкие попытки начать разговор на эту тему в штыки.