Медленно

Обратный отсчёт

     Как много человеку нужно для счастья? Что такое счастье вообще? Для каждого ответ будет свой: для младенца — родители рядом, для школьника — получать хорошие оценки, студенту — сдать все зачёты, безработному — найти работу, одинокому — человека по сердцу. Для кого-то счастье — это хороший заработок, для кого-то — счастье близких. Вы часто слышали выражение «дети — цветы жизни», они тоже являются чьим-то счастьем. Техен очень любит детей и был бы безмерно рад, когда узнал, что по его дому будут бегать маленькие пухленькие ножки, но омега не в той ситуации, чтобы радоваться. Та маленькая частичка, что находится сейчас под сердцем Тэ, к огромнейшему огорчению, приносит ему только панику от незнания их будущего.

      На утро после показа за Техеном в больницу приехал Юнги, отвёз в отель, приказал привести себя в порядок, а вечером силой (хотя Техен и не сопротивлялся) затащил на показ мод какого-то дизайнера Парижа, при этом спокойно, но строго сказав, что ему плевать на всё, омега должен делать свою работу. Как бы жестоко это не звучало, но Тэ безумно благодарен Мину за то, что не даёт утонуть в своих раздумьях, таская по показах и банкета, что за Неделю Моды было не мало.

      К удивлению омеги, на каждом мероприятии их компанию сопровождал Пак Чимин. Этот омега всегда держался Мина по правую сторону, почти прижимаясь к альфе, с первых дней обращался к Техену с безразличие, позже изменил своё поведение к более дружелюбный манер, смотря в глаза Киму с неким блеском. Омеги находят общий язык, а Тэ всеми силами старается не думать о том, что носит под сердцем ребёнка от будущего мужа этого человека.

      Кстати о нём. Из-за почти отсутствия свободного времени, Техен ни разу не пересёкся за эту неделю с Чонгуком. Да и не больно то надо. Если честно, Тэ вообще думает, что совершенно не надо. К концу недели Техен ясно решает для себя: Чон о дитя знать не будет, с альфой Тэ помирится, а после увольнения из компании свалит куда-нибудь на острова, подальше ото всех и будет воспитывать своего ребёнка один, если повезёт, то найдёт альфу по душе, что будет не против чужих детей, бета вообще будет всеми руками за, и заведёт семью. «Идеальный план», — думает Техен, собирая вещи, чтобы на следующий день вернуться в Корею.

***

      Простенький двухэтажный дом в богатеньком райончике, две чёрные машины во дворике. Везде тишина, только в одной комнате на втором этаже горит настенный светильник возле туалетного столика. По затемненной спальне играет лёгкая джазовая музыка, на огромной кровати в позе звезды развалился альфа, он только вышел из ванной комнаты и лежит только в полотенце на бёдрах, смотрит в потолок и подмыкивает мелодии.

      — Знаешь, — подаёт он голос, — всё-таки жаль немного. Он же почти устаканился в модельном бизнесе, а сейчас вынужден всё бросить.

      — Просто признай, что тебе жалко свой труд, — доносится высокий голосок напротив от туалетного столика. — «Я потратил на него деньги, а он залетел, неблагодарный», — так ведь.

      — Читаешь мои мысли, — усмехается альфа и приподнимает голову, смотря на омегу, что снимает последний аксессуар — длинную серьгу, подаренную ему после года отношений.

      «Прекрасный», — думает «звезда».

      — Я слишком долго с тобой живу, — фыркает тот.

      «И вредный», — дополняет свою мысль и тяжело простонав.

      — Не могу разделить твою гореть, — говорит омега, налаживая маску на лицо, — ведь его беременность может сыграть нам наруку.

      — Интересно и как же? Этот омега не кажется мне тем, кто будет ныть и требовать что-то от Чона.

      — С этим я полностью согласен, — говорит и ловит на себе недоуменный взгляд, вздыхает обречённо, подходит к лежащему альфе, садится на его бедра и, склонившись к лицу напротив и положив руки на голую грудь, продолжает: — Дорогой, не будь тупеньким. Стоит отцу Чонгука узнать о том, что скоро появится на свет его внук, как потребует этого омегу подле себя, хочет этого кто-то или нет. Так что, — резко отстранился, — я буду свободен.

      Хочет слезть, но его остановила хватка на талии, облаченный в шёлковый халат бордового цвета.

      — Для начала нужно сделать так, — садится, обхватывая тело и прижимая к себе, — чтобы он узнал о ребёнке, потом, — проводит носом по шее, нежно касаясь губами, — доказать, что это его внук, — ухмыляться, так как слышит судорожный выдох от низкого голоса с хриподцой. — И даже если это случится, свободным ты не станешь, — смотрит прямо в карие глаза, а после на пухлые губы, что находятся в пару мидиметрах от его собственных, и шепчет: — Ты будешь моим, Минни.

      И возвращается в позу звезды и улыбается, слыша разочарованное возмущение омеги:

      — Ты!.. Да как ты!.. — слазит с альфы и возвращается за столик, пыхтя возмущенное: «Обломщик!»

      Не сдерживая своего смеха, альфа сползает с кровати, отшвыривая полотенце в сторону, направляется к бухтящей омеге, подхватывается того и бросает на кровать, нависая сверху и затыкая злое «Юнги!» поцелуем. Прикусывает нижнюю губу, после оглаживая её языком, обсасывает верхнюю, возвращается к нижней, отстраняется лишь только для того, чтобы снять маску для лица и вновь слиться с чужими губами в поцелуе. И только после очередной бурной ночи, уже под утро, лёжа на размеренно вздымающейся груди и пошла живая её, омега с улыбкой на лице прошепчет: «Я давно твой».