Песнь совсем не о любви

Великая война: конец эпохи;

Рассвет медленно озаряет заснеженные макушки деревьев, а холодные солнечные лучи, что умудряются выглядывать из огромных серых туч, подкрадываются и накрывают дворцовую крышу когда-то великой Империи. Погода, несмотря ни на что, такая же холодная, как и нравы людей. Возможно, только не настолько лицемерная, чтобы сначала тепло дарить, а потом всё в холод погружать. В отличие от множества людей, она честна.

      Император Пэкче, Ван Ендже, стоя на широком крыльце дворца, любуется этим рассветом, ведь этот день теперь нести название будет, как «Победа над Великой Империей Чосон». Чувство гордости так приятно проносится по телу. Он хотел отомстить и он отомстил за все страдания его народа. Когда Чосон безжалостно вырвала победу, когда их феодалы смеялись над ничтожно бедными чинами маленькой Империи, когда Пэкче потерпела гнетущее поражение. Вся та боль за свой народ копилась годами и выхода так и не находила. Единственное, что хоть как-то помогало — желание мести. И планы ее обдумывались днями и бессонными ночами, чтобы как надо, чтобы совершенно. Он тот маленький мальчик, который смотрел на страдания своей матери, Королевы-регента, и всеми силами пытался сделать её счастливой. Потому что улыбка на ее лице появлялась редко, ей было тяжело поднимать государство с колен после войны, а сам принц был ещё слишком мал. Однако она все равно улыбалась своему сыну, пусть вымученной, ненастоящей, горькой, улыбкой. В каком-то смысле, он делал это ради нее. Завоевание стало его целью. Но теперь, смотря на всё с высоты и наконец достигнув своей мечты, он может успокоиться, верно?

      Но ни одному спокойствию не длиться долго, и Ван это, к сожалению, знает. По дворцу распространяются крики, следом приносится звук беготни и паника накрывает всех. Ее не ждут, но она не требует приглашения. Ён ничего не соображает и оглядывается по сторонам, когда один из стражников вбегает в тронный зал даже не склонив головы.

— В-ваше Величество, там… армия, — указывает мужчина рукой в сторону главного двора.

      Ендже понять ничего не может, плечом толкает слугу и быстро ко двору идёт, тяжело дыша. Мимо него проносятся пара служанок с испуганными лицами, а двое солдат за Императором ступают, охраняя жизнь своего господина. Ван рывком распахивает главные двери и от увиденного сердце его замирает. Там, напротив него, стоят и глядят тысячи пар глаз, но все их взгляды меркнут перед одним-единственным. Взгляд Мин Юнги всегда был холоден и мрачен. Он непоколебимый, леденящий кровь и независимый. Такой кроткий и почти стеклянный. Такой, от которого хотелось спрятаться в самый незаметный уголок мира, но при этом все равно смотреть. Этот взгляд, будто гипноз, завораживал и пугал одновременно. Как нарастающая метель и буран. Ты смотришь и боишься, но продолжаешь вглядываться дальше и глубже. Глубже в душу этого человека. Но натыкаешься на толстый слой льда, что отталкивает тебя, говоря, что тебе здесь не место, и чтобы ты прекратил какие-либо попытки пробить этот лед. И неужели тот, кого он больше всех недооценивал, стоит перед ним, армию огромную возглавляя под флагом красным? Ендже допускает ошибку.