Чимин смотрит на Тэхена, который идет куда-то вверх по склону, но за ним идти не торопится. Вместо этого он садится на песок, поджимая под себя ноги, и долго сидит, погрузившись в свои мысли и глядя на безоблачное небо, море и горизонт. В нем еще тлеют остатки надежды на то, что сейчас вдали покажется крошечная точка, которая будет приближаться, и это окажется корабль, что приплыл за ним. Но Чимин понимает, что если любящее сердце — это маяк для того, кто его ищет, то его сердце не любит никого, разве что отца и брата. Но ведь… Чимин резко вскакивает, чтобы скорее спросить о своей догадке Тэхена и так торопится, что не замечает его, стоящего позади, и буквально врезается в его грудь и едва не падает, но сильные руки в очередной раз удерживают его от встречи с землей. Чимин поднимает взгляд и на мгновение встретившись взглядом с Тэхена, смущенно отшатывается. Но тот, кажется, ничего необычного в этом не видит, поэтому спокойно отпускает Чимина и смотрит на него с любопытством.
— А если, если я люблю брата или отца, это ведь тоже считается? — спрашивает Чимин, стараясь ничем не выдать своего волнения.
— Нет, — твердо отвечает Тэхен, — только любящее сердце девушки привело сюда драконоборца, в твоем случае твое любящее сердце должно привести сюда твою невесту. Любовь к брату или отцу — это не поможет.
— Вот черт, — тихо отвечает Чимин, снова поворачиваясь к морю.
— Но ведь твоя невеста приплывет? — становясь рядом с Чимином, говорит Тэхен.
— Д-да, конечно. Обязательно, приплывет, тем более она внучка драконоборца, — сам не понимая, почему, врет Чимин, — а знаешь, мама рассказывала, что если бросить цветы в воду, то человек, которому они предназначаются, непременно почувствует и обязательно узнает о том, что его ждут и помнят, — он грустно улыбается. Кажется, это единственное воспоминание о маме, которое спустя столько лет отдает теплой грустью.
— Хочешь попробовать? На другой стороне острова растут цветы.
— Что? Нет, конечно! Я же не девчонка! — возмущается Чимин.
Тэхен отчего-то смеется от его слов, и его смех настолько заразителен, что Чимин не может сдержаться, и через секунду они хохочут уже вместе. А потом Тэхен резко становится серьезным.
— Чиммн, ты должен вернуться в яму, — строго говорит он.
— Что? Но почему?
— Дракон может проснуться в любой момент! Если он почувствует тебя — ты не успеешь ничего сделать.
— Если бы он меня почувствовал — то появился бы уже давно.
— Падение его ослабило, поэтому…
— Нет, — перебивает Чимин, — его ослабил человек — вот здесь, — Чимин нагло тычет в грудь Тэхена, туда, где сердце, — только человек будет заботиться о незнакомом ему человеке, лечить его раны, приносить еду, спасать от глупой смерти чуть ли не ценой собственной жизни.
— Ты правда так думаешь? — тихо спрашивает Тэхен, а Чимин видит в синих глазах надежду.
— Конечно, я верю, что ты сможешь победить дракона. Если хочешь, могу тебе попробовать в этом помочь, пока я здесь.
— Спасибо тебе, Чиммн, — парень искренне улыбается. А Чимин думает, что постарается сделать так, чтобы Тэхен делал это чаще. Потому что ему чертовски идет быть вот таким — расслабленным, открытым, улыбающимся. А лучше смеющимся, потому что смех у него прекрасный — бархатистый, заразительный и искренний.
— Пока еще не за что, — отвечает Чимин, — а можно глупый вопрос?
— Конечно, — Тэхен смотрит на него непонимающе.
— А где ты берешь одежду? Мне бы переодеться.
— А почему ты считаешь этот вопрос глупым? Пойдем, найдем тебе что-то подходящее, — Тэхен ведет Чимина вверх по склону, — море часто выбрасывает сундуки, в них можно найти много чего интересного.
— А откуда их приносит? — Чимин еле поспевает вслед за быстро поднимающимся Тэхеном.
— С кораблей, что блуждают в тумане, окружающем остров, и которые не могут найти выход из него, — парень так резко останавливается, что Чимин налетает на него, — я ведь говорил, что выхода из него нет, — мрачно добавляет он и продолжает свой путь.
— Неужели из него никак не выбраться? Если тут их никто не ждет?
— Может, и можно. Но я таких способов не знаю.
Чимин не решается расспрашивать дальше. Потому что ему становится не по себе. Получается, что случайные путники, что на свою беду попали в загадочный туман обречены плутать в нем до скончания веков, не понимая, не находя выхода, в полном неведении в своей обреченности? У Чимина мороз по коже от подобных мыслей. Он искренне надеется, что, если его все же ищут, никогда не найдут эту туманную пелену. Лучше уж он останется здесь навсегда, чем кто-то погибнет из-за его черствого сердца, что не может никого полюбить.
Тэхен приводит его в большую и просторную пещеру, которую сейчас заливает солнечный свет. В углу небольшой кучей свалены различные сундуки, всяческих цветов, размеров и материалов. Чимин опасливо косится в их сторону, в его голове не совсем укладывается, как можно носить вещи, которые уже до него кто-то носил. Но ходить в разорванной, грязной и пропитавшейся кровью тунике и в таких же брюках ему хочется еще меньше. Тэхен жестом показывает на сундуки, и Чимин осторожно открывает первый попавшийся. Ему везет, в первом же открытом сундуке и ему попадаются вещи почти его размера и с виду совсем новые, неношеные. Найдя весьма сносную рубаху и штаны, которые ему длинны, но хотя бы с него не спадают, быстро скинув старую одежду, он переодевается, краем глаза замечая, как Тэхен с любопытством за ним наблюдает.
— Ты что, пялишься? — не выдержав, спрашивает Чимин.
— Ну да, — как всегда ни капли не смущаясь, спокойно отвечает Тэхен.
— Но…
— Что? Это тоже неправильно? — серьезно спрашивает Тэхен, но Чиммн видит в его глазах смешинки.
— Да, то есть нет. Просто я не привык, что на меня смотрят, когда я переодеваюсь.
— Прости, я не хотел тебя смущать.
— Тебе не за что извиниться. Все нормально. А что это за пещера? Это что-то вроде твоего склада? — оглядываясь, спрашивает Чимин, когда, наконец, переодевшись, чувствует какое-то облегчение от чистой одежды. Штанины, что ему длины, он закатывает до колен, а рукава подворачивает.
— Я здесь живу, — растерянно отвечает Тэхен.
— Что? Но тут же, кроме сундуков ничего нет!
— А что должно быть?
— Ну хотя бы кровать! Спать на голом полу ужасно! — возмущается Чимин, — ты ведь хотел стать человеком? Так вот люди спят на кровати. Так что предлагаю смастерить тебе для начала хотя бы ее подобие. А там посмотрим.
Тэхен соглашается и они, разворочав половину сундуков, притащив еще несколько с берега, находят в них плотную ткань, из которой делают матрас, из найденной ткани мастерят самодельные подушки, покрывала. Чимин даже находит балдахин в одном из ящиков, но тут же отбрасывает его, фыркая на немой вопрос, что это для девчонок. А они мужчины, в конце концов. Тэхен на это снова улыбается, но ничего не отвечает, лишь убирает ткань обратно в сундук. Так за делом пролетают несколько часов и вскоре у них получается вполне сносное место для ночлега. И довольно большое.
— Ну вот! — радостно оглашает Чимин, — отличная кровать! Теперь тебе есть, где спать. Осталось придумать, где спать буду я.
— Тут много места, можешь спать тут же, — в привычном тоне отвечает Тэхен.
— С тобой? — удивленно переспрашивает Чимин.
— Но ведь сегодня ты спал рядом со мной.
— У меня выбора не было, я следил, чтобы ты не превратился в дракона.
— Да прям? — улыбается Тэхен, словно, не веря в слова Чимина.
— Да! Вообще, я есть хочу!
— Тогда пошли, — говорит Тэхен, снова становясь серьезным.
Они разводят костер, хотя скорее разводит его Тэхен, а Чимин лишь помогает, таская хворост и чертыхается каждый раз, едва не спотыкаясь об Пушка, что крутится рядом и путается под ногами. После чего они жарят на углях рыбу, завернув ее в листья неизвестного Чимина дерева и посыпав приправами из все тех же сундуков. Вскоре полуготовое блюдо начинает издавать такие ароматы, что Чимин захлебывается слюной, а желудок урчит в предвкушении.
Когда, наконец, рыбу можно есть, Чимину настолько невтерпеж, что он чуть ли не подпрыгивает от нетерпения. Быстро разворачивает листья и обжигая пальцы, рот и язык, быстро ест, блаженно закатывая глаза. Кажется, что это самый вкусный обед в его жизни. Тэхен же ест неспешно, осторожно наблюдая за Чимином, у него вызывает улыбку его непосредственность, а еще о нем приятно заботиться и просто находиться рядом. Рядом с ним становится как-то спокойнее. И правильнее.
Покончив с едой, Чимин просит Тэхена показать ему остров. И тот с удовольствием это делает.
Так проходят дни. Дни сменяют ночи. Ночи сменяют дни. Чимин все еще ждет, хотя не питает особой надежды, что кто-то сможет его найти. Он упорно молчит об этом, не признаваясь Тэхену, что за ним скорее всего никто не приплывет. Потому что кажется, что если сказать об этом вслух, то он окончательно потеряет надежду. Но, кажется, Тэхен вовсе не против его компании. А Чимину нравится общество этого синеглазого парня. От него всегда веет такой уверенностью, что Чимин думает, что ему не страшно ничего. Даже остаться здесь навсегда.
Они много времени проводят вместе. Чимин помогает всеми силами Тэхену в ловле рыбы или сборе фруктов и растений. Они гуляют по острову, в очередной раз обходя одни и те же места, каждый раз Чимин находит для себя что-то новое. Они вместе купаются, дурачатся в воде, брызгаются и смеются. Хотя скорее дурачится Чимин, заставляя делать тоже самое Тэхена, под предлогом того, что так делают все люди. Но тот и не против. Накупавшись, они лежат на берегу, глядя в небо, и Чимин рассказывает Тэхену разные истории. Выдуманные и настоящие. Смешные и грустные. О себе, своем брате, об отце, о княжестве. Рассказывает сказки, что знает, помнит и любит с детства. Тэхен всегда слушает внимательно, впитывая каждое слово, как губка.
— Расскажи о себе, — просит Чимин, после очередного долгого заплыва, когда они лежат на песке и греются на солнце.
— Мне не о чем рассказывать, — с грустью отвечает Тэхен.
— Ну как не о чем? Расскажи каково это быть драконом, каково летать везде, где вздумается?
— Летать — это здорово, — Тэхен мечтательно улыбается, — особенно, когда тебе помогают ветра. Они такие разные и в тоже время одинаковые. Но каждый ветер красив по-своему. Вот так смотришь на какой-нибудь…
— Подожди, ты что видишь ветер? — удивленно спрашивает Чимин.
— Конечно, — как само собой разумеющееся отвечает Тэхен, — погоди, а ты что, не видишь?
— Н-нет. Я никогда не видел ветра. Никто из людей его не видит.
— Я мог бы тебе его показать, но ты ведь не девчонка, — насмешливо говорит Тэхен.
— Что? Почему? Причем тут девчонки? — не понимает Чимин и смотрит на мужчину, что пытается не рассмеяться, глядя на его растерянное лицо.
— Для этого нужны цветы. А они, я помню, только для девушек.
— Ой, да ладно. Если для дела, можно и мужчинам!
— Уверен? Тогда пошли, — Тэхен встает и подает Чимину руку. Он хватается за нее, поднимаясь и в очередной раз удивляется силе этого мужчины. А еще он очень красив. Чимин не пугается своих мыслей, ведь это нормально: отмечать чужую красоту. Так он думает с недавних пор.
Тэхен приводит его на клочок острова, где растут цветы — таких Чимин никогда не видел, они похожи на обычные розы, но они больше и цветов самых разных: от светло-розовых до пурпурных и фиолетовых. Тэхен осторожно срывает лепестки. Набрав достаточное количество, он отпускает один в воздух — ветер тут же ловит его, слегка поднимая вверх. Тэхен быстро отпускает остальные лепестки, которые тут же подхватываются порывом, закручивая их в спираль. Получается цветочный ветер — лепестки мягко кружат, словно волны качаются в воздухе. И Чимин понимает, что видит — видит ветер. Вот он — цветной, состоящий из цветов, переливающихся на солнце всеми цветами радуги. Кажется, что его можно потрогать руками, что он и делает, осторожно протягивая руку — на ладонь тут же послушно опускается лепесток.
— Это самое красивое зрелище, что я когда-либо видел, — восхищенно шепчет Чимин.
— Тебе нравится? — тихо спрашивает Тэхен.
— Очень, — Чимин поднимает глаза и натыкаясь на взгляд пронзительных синих глаз, забывает, что хотел сказать. Он замолкает, но взгляд не отводит. Какое-то время они стоят молча, глядя друг на друга. Кажется, что в этот момент слова излишни.
— Ты знаешь, — прерывает молчание Тэхен, — здесь никогда не было так хорошо. До тебя…
***
