Мой мир

One.

Почему так больно отпускать то, что вскоре исчерпает себя?

Том думал об этом уже второй час, сидя в кишащем людьми аэропорту. Ровно два часа назад он расстался с девушкой. Ровно сто двадцать минут назад она улетела во Францию, домой. А с собой увезла его дом, заодно захватив сердце. Но он был не против, он сам ей все отдал, не думая даже просить что-то взамен. Просто потому что хотелось. Возможно, это было слишком эгоистично, но это было скорее необходимостью, чем желаемым.. И не то, чтобы Том преувеличивал, но он в прямом смысле чувствовал себя опустошенным. Возможно, именно из-за отсутствовавшего сердца дышалось в разы тяжелее. Он сидел молча, без остановки поворачивая большой стакан кофе. Думал, что большая порция эспрессо его взбодрит, вернет связь с реальностью. Но вместо этого кофе подарил горький привкус во рту, безжалостно забрав последнее ощущение её губ. По телу то и дело пробегал ток, неприятно отдаваясь где-то в голове. Том не понимал, что именно он чувствовал: отчаяние, боль, ненависть, страх или все вместе. «Любят те, у кого есть на это время, а в нашей паре тебя определенно не хватает», - ее слова все еще гудели в голове, а мозг настойчиво игнорировал всё. Хотелось домой. Хотелось к ней. И ни в коем случае не возвращаться к семье. Ловить сочувствующие взгляды и постоянно убегать от диалогов, потому что голос еще трясётся, казалось невыносимым. «Первый день будет тяжелым, а ночь еще хуже. Потом станет настолько плохо, насколько это вообще возможно. А после ты почувствуешь, что ты снова счастлив. Опустошен и счастлив, как чистый лист. Начни сначала», - говорила она, сдерживая слезы. Ей ведь тоже было больно. Том знал, чувствовал, что несмотря на все слова её тянуло к нему. Слишком сильно и больно. Он не хотел начинать сначала, не хотел ее забывать. Он хотел помнить каждое мгновение с ней, и переживать ещё больше "их" моментов.

А сейчас он сидел в аэропорту. Несколько раз звонил Харрисон, но Том даже не думал брать трубку. Тогда стали названивать и братья, а потом еще и родители. Конечно, все переживали. А плохо было только Тому. Он бы поехал в бар, но нельзя, завтра съемки телешоу. Все таки решив не сидеть без дела, Холланд поднялся. Странно, он ожидал, что не выдержит своего веса и упадет, но тело функционировало нормально, если не считать еле трясущихся рук. Том дошел до припаркованной машины, лавируя между потоками людей. Он сел и просидел еще двадцать минут. Прострация. Весь мир одна сплошная серая масса, которая поглощает тебя с каждым днем, пропитывает насквозь. От этого становилось противно. Он взглянул на проходящих людей. Почему он здесь сидит? Зачем? Тома охватил страх. Он не чувствовал себя. Ни капли. Все таки выехав с парковки, он ехал по направлению к городу. Удивительно, но дороги были заполнены на столько, насколько это вообще возможно, от чего у Холланда начала кружиться голова. Тут-то он понял, что там, на парковке, он все двадцать минут по привычке ждал её, и от этого стало её больнее.