Настоящий монстр

10

Я падала вниз, на землю. Ветер свистел в ушах, а перед глазами проносилась вся моя жизнь. Вот я маленькая, дома с папой и мамой. Мама улыбается. Пока улыбается. Вот я вижу все своё детство с его радостями и горестями. Вот мама собирает вещи, а я стою в дверях, не понимая, что происходит. Потом я увидела ее удаляющийся силуэт. И вот я еду сюда, в северный штат. Слеза не стекла по щеке, а, гонимая ветром, взлетела вверх.Я зажмурилась. В голове был он, Слендермен. Его лицо, которое я запомню в миг смерти.Я думала, что умерла. Я ждала удара, хруста костей, неимоверной боли. Но не было ничего. Я открыла глаза и поняла, что в метре от земли за талию меня удерживает чёрная щупальца.Он поймал меня. Слендер аккуратно опустил меня на землю, но ноги меня не держали. Я упала на колени, а на щеках появились влажные дорожки слез. Секунда- и он рядом со мной. Нас разделяет всего пара шагов. Сквозь листву пробиваются лучи утреннего солнца, озаряя водонапорную башню рядом.— Почему ты не дал мне умереть?— мой голос дрогнул.Я поднялась с колен, ели удерживаясь от того, чтобы вновь не упасть.— Почему? Хочешь сам меня прикончить? Хочешь насладиться процессом?— я буквально кричала на него, уже не сдерживая слезы.Я сделала шаг вперёд, оказавшись вплотную к нему.— Почему, почему, почему?Я в ярости колотила его по груди, но сил у меня почти не осталось, так что мои попытки навредить ему выглядели как глупые трепыхания раненой птички.Я уперлась головой ему в грудь и зарыдала. Мои пальцы нервно сжимали ворот его пиджака. Он не шевелился. Убей же.Убей наконец.«Рассвет».Я не сразу поняла, к чему была сказана эта фраза. Растерянно я посмотрела в его лицо, задрала голову.— Что?«Ты дожила до утра, а я говорил, что отпущу».Я отступила на шаг, чтобы было проще смотреть на него. «Я сдержу обещание».Он исчез. Просто испарился, как он любит. Я услышала утреннее пение жаворонка, стрекотание кузнечиков в траве под ногами. Я снова почувствовала жизнь в этом мёртвом лесу, в этом проклятом месте.Но самое удивительное было то, что я все-таки была жива.Я облокотилась о ствол дерева, схватилась за вновь кровоточащее запястье, закрыла глаза, вдыхая холодный воздух.Как же хорошо жить. ***Я тихо открыла дверь и на цыпочках стала пробираться в дом. Скинула обувь и аккуратно повесила дождевик на место. Я увидела, что на кухне перед чашкой кофе спиной ко мне сидит отец. Что подняло его в такую рань? Я метнулась к лестнице, как вдруг голос остановил меня:— Сьюзен? Это ты?Я закрыла глаза от досады, потом встала в дверном проеме кухни. Отец в упор смотрел на меня.— Доброе утро, пап...— Какое же оно доброе, Сьюзен?Я недоуменно посмотрела на него. Он отставил чашку кофе в сторону, облокотился на спинку стула и скрестил руки на груди.— Думаешь, я не понял, что ночью ты ушла?Я закусила губу.— Я ходила во сне.— Правда? Знаешь, в прихожей я не нашел фонарь. Неужели, он обычно нужен тем, кто ходит во сне? Для чего? Чтобы видеть дорогу?Я опустила голову, смотря на свои озябшие босые ноги.— Я хотел подождать тебя дома еще минут десять, потом идти и вызывать полицию.Я боялась поднять глаза.— Ты снова в крови.Я проследила за его взглядом и посмотрела на собственное запястье. Оно нещадно кровоточило, так что я спрятала руку за спину.— Ты знаешь, что в больнице доктора предположили, что ты пыталась совершить самоубийство?— Папа, не думаешь же ты...— Я уже не знаю, что и думать, Сьюзен!— он перебил меня, встал из-за стола.— Не знаю, что думать!Между нами воцарилась гробовая тишина. Он был в ярости. Я видела синяки у него под глазами от недосыпа. И давно он увидел, что меня нет в доме?— Прости.Я не нашла других слов. Мне правда было жаль, искренне. Я медленно развернулась, побрела вверх по лестнице. Потом услышала, как он с тяжелым вздохом опускается на стул. ***В тот день в школу я не пошла. Бессонная ночь дала о себе знать, так что я упала на кровать и забылась беспробудным сном. Сном, где мама была с нами, где отец не сомневался во мне, где люди не рассказывали мне свои грязные секреты. Где меня не преследовал Слендермен.К сожалению, потом я проснулась.Вечером, когда на город опускались сумерки, я заперлась в ванне. Стянула с себя одежду, ступила босиком на холодную плитку. В ванне шумела вода, а я стояла и смотрела на свое израненное тело в зеркале, все в синяках, ссадинах, царапинах. Провела рукой по щеке, на которой все еще зияла рана.Как же я устала.Я взяла в руки ножницы, которые прихватила с кухни и поднесла к лицу.У меня были длинные, густые волосы. Какие бы изъяны я в детстве не находила в своей внешности (как, в общем-то, делают все подростки), они были моей гордостью. Мама любовно плела из них косы когда-то, гладя по голове.Теперь же я взяла в руки мягкую прядь.Щелчок- и она упала на пол. Опустилась медленно, но так же неуклонно, как рушились мои надежды на будущее.Металический скрип ножниц сопровождал мои мысли, которые снова вернулись ко вчерашней ночи.Слендер отпустил меня, но придет опять. Вернется, чтобы убить. Хотя, зачем ему было спасать меня от падения с водонапорной башни? Спас меня, а потом великодушно отпустил. Эти его игры сведут меня с ума.Я закусила губу, стараясь аккуратно срезать очередной локон.Потом вспомнилось то, как он чуть не поймал меня. Когда я упала прямо на него, когда... коснулась его губами. Поцеловала. Хотя, можно ли назвать это поцелуем?Я прогнала в голове этот момент еще раз, когда я ухватилась за его пиджак, притягивая к себе, когда почувствовала тепло его кожи на моих губах.Да, наверное, это все-таки был поцелуй.Я посмотрела в зеркало долгим взглядом, легко провела подушечками пальцев по губам.Вот и все. Я закончила.Передо мной уже была другая Сьюзен. Сьюзен с волосами до плеч, с горем и страхом за плечами, со смятением в глазах. Но и с твердой решимостью выжить во что бы то ни стало. ***После того, как девушка вышла из леса, спотыкаясь на каждой кочке от усталости, Слендер еще заглядывал к ней в окно. Весь день она спала, как убитая, даже ни разу не пошевелилась. Он не беспокоил ее. До вечера.Заглядывать в ее окно с наступлением сумерек стало уже входить в привычку. Он не увидел ее у себя и, быстро обойдя дом, разглядел ее силуэт в маленьком окошке ванной, выходящей на задний двор. Она стояла обнаженная, пока клубы горячего пара вились у ее ног, и обрезала волосы. Он не мог скрыть от себя, что ему нравилось смотреть на эти светлые пряди. Сколько раз он видел эти волосы, пока она бегала в лесу или была у себя в комнате. А теперь они лежат на холодном полу около ее оцарапанных ног.Долго ли она продержится? Долго ли будет цепляться за жизнь?Слендер не знал ответ на эти вопросы, но понял для себя, что смотреть на ее отчаянные попытки выжить ему хочется как можно дольше. ***— Подстриглась?Я стояла в школьном коридоре и смотрела на проходящих мимо ребят, когда ко мне подошел Майкл. Он облокотился на подоконник рядом со мной. Я не сказала ни слова, лишь кивнула головой. На лицо упала прядь волос, так что пришлось заправить ее за ухо. Говорить мне ни с кем совершенно не хотелось. Он помолчал с минуту, тоже окидывая взглядом поток проходящих мимо людей.— Говорят, ты пыталась совершить суицид.— Кто говорит?Он пожал плечами.— Да, вроде бы, кто-то из больницы слух принес.— Небось ты.— я подняла на него глаза.— У тебя же отец там. И в тот день ты тоже там был.Он с серьезным видом покачал головой.— Нет, Сьюзен. Молчание за молчание. Ты не выдаешь мой секрет- значит, я не выдаю твой.Я улыбнулась. Какой же он наивный. Совсем как ребенок.— Майкл!Мы оба повернулись на голос. То был Джордж с компанией парней.— Иду!Я заметила, как щеки Майкла чуть покраснели. Он засуетился, направляясь к ребятам.— Может все-таки скажешь ему?Он развернулся, посмотрел мне в глаза. В них читалась боль и радость того, на которого обратил внимание любимый человек.— Не могу, Сьюзен.— он улыбнулся.— Иногда нам ничего другого не остается, как любить издалека.Он ушел, а я так и осталась сидеть на подоконнике.Любить издалека. Как это красиво и больно одновременно. ***Папа почти со мной не разговаривал. Он то и дело провожал меня долгим, напряженным взглядом. Я знала, он ждет, пока я выкину очередную глупость. Пытался найти в моем поведении предвестники беды. По поводу моих волос он ничего не сказал, но я видела, как вечером он сидел у себя, и мне показалось, что глаза его были красные от слез.На улице лил дождь. Гром оглушал, я яркие вспышки молний то и дело озаряли лес. Я была у себя в комнате, когда свет с легким щелчком погас.Я чертыхнулась. Медленно встала с кровати, давая глазам привыкнуть к темноте. Фонарик я потеряла во время моего последнего похода в лес, но я помнила, что под кроватью в груде вещей должен быть второй. Я улеглась на пол и, чихая от пыли, вытащила из под кровати коробки. Перерывая одну за одной я наконец нашла то, что искала. Но это был не фонарик, а маленькая ультрафиолетовая лампа. Не то, что я искала, конечно, но хоть что-то. Фиолетовый свет выхватил из тьмы коробки у меня под ногами. Я уже хотела задвинуть их обратно, как вдруг заметила кое-что странное. Я наклонилась вниз, к коробке с рисунками Кристины. В свете ультрафиолета на листах, сплошь исписанных чернилами, проявились надписи, не видные при дневном свете. Я вывалила рисунки на ковер. На каждой альбомной странице был текст, которого я не видела раньше. Девушка писала этот текст тайно, чтобы никто посторонний его не нашел. Дыхание перехватило. Она оставила послание другим. Послание мне.