Утро не приносит мне ничего, кроме тошнотворного ощущения тяжести, что словно приковывает меня к постели. Я кое-как сажусь, сгорбившись и обхватив голову руками. Чувствую себя жалкой. Адская смесь из обиды, горечи, вины оседает на плечах, заставляя согнуться под этим непосильным грузом. Тело сковывает паника, и я всё крепче обхватываю себя руками, царапая кожу в бесполезной попытке успокоиться. Что же я натворила?
В голове картинками мелькает вчерашний день. Он отзывается горечью слёз во рту и жаром алкоголя в горле. Я вспоминаю, как без оглядки бежала из квартиры, что столько лет был мне родным домом, единственным местом, где я чувствовала себя в безопасности. Вспоминаю старый мост над рекой и дым сигарет. Вспоминаю вчерашний вечер и сильные руки Чонгука, что нёс моё обмякшее тело до кровати.
Меня охватывает отчаянье, когда думаю о хозяине этой квартиры. Не могу поверить, что была настолько легкомысленной, находя отмщение в сексе с первым встречным. Мне стыдно перед Чонгуком. Настолько стыдно, что я никак не могу решиться показаться ему на глаза.
Я комкаю края его синей футболки, я слежу глазами за секундной стрелкой циферблата на настенных часах, я кусаю губы, что и так уже изодраны до крови. Я не могу выйти, я не могу позволить себе быть слабой, я не хочу снова чувствовать боль.
Но с каждой секундой, проведённой в изоляции, мне всё больше кажется, что стены сжимаются вокруг меня, заключая в ловушку. Я оказываюсь запертой наедине с тревожными мыслями, со своими страхами, которые вызывают желание только бежать, не оглядываясь. Невыносимо сидеть вот так взаперти.
Мне приходится собрать все оставшиеся силу и решительность, чтобы встать с постели и направиться к двери. В голове бьётся беззвучная мольба, чтобы брюнет не заметил меня, чтобы не обратил внимания, чтобы его вообще не было в этой квартире.
Тихо. Я прислушиваюсь к звуку капающей на кухне воды и мягкому шелесту штор, что колышет ветер, задувающий через не затворённое окно. Тихо.
Закручиваю кран потуже и оглядываюсь вокруг в поисках каких-нибудь следов пребывания Чонгука в этой квартире. В мойке валяется одна-единственная чайная ложка, на разделочной доске хлебные крошки, на столе чашка с остатками недопитого кофе. Под донышком чашки белеет записка, которую я разворачиваю, не раздумывая.
