Rette mich

4

Следующие дни пролетели еще не заметнее. Фридрих чувствовал неладное, когда находился в этом сне слишком долго. А Альбрехт плавился под его взглядом, объятиями и разговорами.
Тренировки Ваймера продолжались в изнуряющем спортзале.
Штайн разбирал бумаги, писал статьи, но внимание привлекла бумажка, затерянная меж страниц. "Смогу ли я уберечь тебя в это зимнее утро, смогу ли я тебя спасти, пожалуйста,  не сопротивляйся...
Без тебя меня н..."- прочел внимательно парень. Он сразу понял почерк Фридриха, ведь почти каждый день они сидят за партой. Только одного юноша не мог до сих пор узнать, от чего хочет спасти его друг, почему утром и зачем хочет устроить побег? О чем тот так беспокоится. Штайну это осточертело, он порывается прийти сейчас с заявлением к хозяину записки.
~~~
-Фридрих,- находит он его на улице, заметно похолодало, и бесшумный снег осыпает землю,-меня достало всё это. Скажи, просто скажи!-становится перед ним, укором смотря.
-Что сказать?- снова боль в глазах, да когда только Ваймер видит этот снег, у него сразу душа обрывается. А Альбрехт такой суетливый...
-Что это?- подает записку, а тот разворачивает с опаской.
-Просто мысли.
-Мы же честны друг с другом, просто скажи. От чего ты меня хочешь спасти?
-Ты поймешь скоро,-не смотрит на него, отводя взгляд на каменную стену.
-Не говори загадками, шубы принес, лежит в чемодане, я же стараюсь. Ты только объясни зачем?-кладет руку на плечо, моля глазами.
-Скоро узнаешь,- через секунды две резкая пощечина всыпается Фридриху, заставляя налится кожу красным оттенком, след друга пропадет в глубинах здания.
-Альбрехт, постой, Альбрехт!-гонится за ним в коридоре.
-Даже не ходи рядом со мной, не прикасайся ко мне, буду ждать этого "скоро",- прожигает глазами и закрывает перед его носом дверь в "свой кабинет".
-Это же для твоего блага,- шепчет в пустоту.
~~~
"Поверить не могу. Он не сказал."- рисует Штайн нервные строчки заново, трет ладонью лоб и шмыгает носом, пытаясь что-то накорябать на бумаге
Почему так отвратительно. Они же всегда были честны друг с другом, хлопок по столу. Скоро отбой, надо будет возвращаться в комнату.
Фридрих не спал, Альбрехт тоже. Они слышали дыхания обоих, но продолжали играть в игру. Щека как будто до сих пор горит. Да, Ваймер заслужил. Штайн сжимал кулаки под одеялом и наполнялся горькой обидой до самого сердца.
~~~
Парни не разговаривают. Альбрехт пропадал в своем личном уголке, а Фридрих думал над всем просто, отбивая в грушу удары.
-Альбрехт!-грозный тон отца за дверью уже доносится до ушей юноши.
-Да, отец.
-Зачем тебе теплые вещи, если их выдадут позже все равно!-кидает с грохотом чемодан, который тут же раскрывается.
-Отец, я...
-Никогда не можешь сказать ничего, стихопишка, лучше вообще не говори ничего. На следующей неделе я забираю тебя из школы, ты отправишься воевать на Восточный Фронт, изменишься. Там сделают из тебя достойного, а не вот эти все бумажки,- размахивает руками и сваливает груды бумаг,- шубу заберу. В следующий раз спрашивай меня, потому что оно не твое. Вот заработаешь-да.
Отец уходит. Альбрехт в оцепенении. Он даже не успел ничего вымолвить. И последние слова остались висеть в воздухе в шуме захлопывающей двери. Убивать людей, это то, что сделает из него достойного сына?
~~~
Следующие два дня парень слоняется призраком. Фридрих находит его случайно в туалете у подоконника напряженного, смотрящего в окно.
-Что случилось?-осторожно начинает, думая, что тот после всего не ответит, но юноша медленно начинает:
-Через неделю мне 17, отец забирает меня из школы на Восточный Фронт.-
Но почему Штайн говорит это так рано, ведь они еще не вылезали на задание, и где сочинение. Все здесь не сходится в этот раз: это Фридрих заметил давно.
-Он не заберет тебя, понял?-разглядывает  глубину глаз друга,  волнительно дергая плечо.
-Мой отец... ,- грустно шмыгнул носом, вертя тихонько головой из стороны в сторону,- выхода нет.
Ваймера прошибло, и он приблизился к Альбрехту почти вплотную.
-Мы убежим, слышишь?
Веки друга медленно поднимаются на Фридриха. И тут он прижимается к парню, вдыхая запах формы, мотая головой.
-Нннет, Фридрих, ннет,-шепчет, а тот стискивает его в своей теплой хватке. Он никому на этот раз его не отдаст. Если смерть и заберет его, то только вместе с ним.
Альбрехт аккуратно отталкивает такое родноее тело, глянув уставше на Ваймера, и удаляется в дверях. Обида до сих пор давит его, обстановка и вовсе раздавливает под прессом гнетущих дней безысходности.