К Аджаю явились разъярённые монахини почти с раннего утра. Лакшмана видела, как он затащил в комнату Ишвари, а затем та исчезла. Духовный наставник разговаривать не желал. Он был слишком сломан, искажён. Однако мужчина не понимал, почему ему осознавать потерю дочери было больнее, нежели измена всему тому, к чему он шёл на протяжении всей жизни. Птичка упорхнула, его клетка заботы разбилась, потому что была из стекла, излучающего лишь свет. Старик не слышал, о чём ворчали монахини, не слушал их. Словно разбитая статуя, усевшись на крыльцо, он смотрел на одинокую и хрупкую травинку, пробившуюся из толстого слоя бетона.
- Зато она будет счастлива... наверно, - грустно улыбнувшись, прошептал монах. Возможно, они ещё встретятся, и она поведает ему о настоящем, столь низменном счастье. Возможно, в этот раз она будет улыбаться ему искренне. Может быть, теперь она оценит его любовь.
Аджай старательно пытался убедить себя, что он сделал правильный выбор. Его жертвы были для него не важны, но наставник страшился, что сбил родную дочь с верного пути. А что если её возлюбленный не дождался? Что, если он не сделает его маленькую дочурку счастливой?
Но попытаться стоило...
- Ишвари! Глупая дура, где ты была?! - выкрикнула одна из старых монахинь и поспешно удалилась.
Аджай поднял взгляд. Его дочь с ведрами воды виновато потупила голову, когда её ругали монахини. Она не смотрела на него, но мужчина знал, что отшельница видит его.
Глаза старика наполнились слезами. Не понимая, от чего ему не радостно, буддист зажмурился от пронзившей его грудь боли. Отказаться от счастья, от любви. Ради чего? Чтобы не опозорить отца? Добровольно остаться в заточении у горя. Нет, то были слишком большие жертвы.
Злые монахини отругали девушку и прогнали в её комнату. Ишвари грустно посмотрела на Аджая и улыбнулась. Он не смог ответить ей тем же.
Отшельница зашла в свою комнату и закрыла за собой дверь, прислонившись к ней лбом. Погода стояла ясная, в комнате отчетливо слышалось чириканье птиц. Девушка медленно подошла к окну и начала вглядываться вдаль. Возможно, где-то там сейчас Рашид счастлив. Встретит другую Ишвари. Пусть затворницу и кольнула обида, но она не осуждала своего ласкового змея. Хотя бы кто-то из них двоих будет счастлив.
Она не знала, что искуситель не успел добежать до монастыря. Не узнает никогда, что радикально настроенные буддисты поймали его и убили. В этот раз Рашиду не повезло, и при жизни его не обнаружила никакая принцесса, что всю жизнь была в заточении в своей башне. Он умирал мучительно, долго. Звал Ишвари, однако та не услышала.
Она ведь будет надеяться, что он вернётся. Будет ждать до последнего.
