Если то не было вспыхнувшей с первого взгляда любовью, то точно неукротимой страстью. Причем страсть эта была без похоти, но полна нежности. Короткие контакты взглядами заменяли влюблённым свидания, а чтение Ишвари вслух молитв во дворе неподалеку от комнаты Рашида - долгие разговоры. Им не доводилось узнавать друг друга, однако чувственные стороны сумели понять все ментальные чертоги друг друга.
Монахиня была свечой, хрупкой, но горящей, что в беспокойном танце влюблённости откидывала тени на свой реальный мир. Тени то были новыми, более искусными и чувственными, и украшали они мраком своим сильнее, нежели сам свет. Душа девушки была фитильком неукротимым и диким, что согревал и обжигал одновременно своим восхищённым пламенем. Кожа её была словно воск. Новое неизведанное ране её чувство симпатии усиливало чувствительность кожи, раскрывая в каждом нежном и шелковистом сантиметре сотни миллионов чакр ликования и восхищения.
Ишвари не боялась сгореть. В глубине души она желала этого, дабы отдаться сладкому чувству.
А Рашид - опора её чувств, ярко расписанный подсвечник из керамики. И был он украшен узорами манящими и возбуждающими, сожжён и закалён пламенем мужества и воли, но верно ожидающим каждую каплю стекающего с Ишвари воска, чтобы обжечься им и снова почувствовать таким образом любовь.
Он не боялся сгореть ради неё. Желал, чтобы её пламя страсти поглотило его.
Чувства помогали Рашиду выздоравливать, а его благоверная способствовала скорому заживлению ран своей теплотой. Оба не желали думать, что будет потом, когда гость выздоровеет, и ему придётся уйти. Решили жить настоящим.
Но они были не одни. Где-то там, в одной из пляшущей тени Ишвари, притаился Аджай, готовый потушить вспыхнувшие чувства влюблённых. Был он не водой, а желчью, обременённой мирскими невзгодами, безвольный раб, которому претила жизнь в свободе, ибо не постиг её, а потому и не понял. Он не видел будущего Ишвари с самозванцем из-за статуса своей дочери, из-за вероисповедания её возлюбленного и не собирался давать его отшельнице. Всеми силами отец желал помешать влюблённым. Однако что-то останавливало его рассказать всем о том, что больной, которого они так ласково приютили и выходили, оказался мусульманином. Возможно, из-за непонятных ему чувств он пытался уменьшить неизбежную для Ишвари боль.
Аджай терпеливо ждал, когда Рашид поправится и сам уйдет, сознательно оставив его дочку в покое. Но терпение заканчивалось, а гость уходить не намеревался.
И тогда в один из особо пасмурных, предвкушающих печаль дней отец велел Ишвари прогнать змея. Тогда он закроет глаза на его секрет и забудет о случившемся. В противном случае, у возлюбленного девушки будут большие неприятности. Ни слёзы, ни мольбы не сумели переубедить старика.
Свеча не успела догореть - потухла. Беспокойные волны желчи ветрами тушили крошечный огонёк и смогли усмирить его болью. Девушка, не желая причинить вред Рашиду, в ту же ночь побежала сообщать тому плохие новости. Но змей так просто сдаваться не намеревался. Какой отец будет удерживать дочь, которую якобы любит, взаперти, зная, что здесь она никогда не познает счастье? Поведение Аджая возмутило гостя, и тогда он наконец предложил тот самый запретный плод.
- Сбеги со мной.
- Я не могу, - Ишвари всячески отнекивалась, беспокойно вытирая ладонями слёзы. - Не глумись надо мной, пожалуйста.
- И не думал, - он взял её за руку и подвёл к окну. В сумрачном мраке вдали играли огоньки города. Их пульсирующий свет был словно звёзды в бесконечной пустоте величественных гор. Кроме них с такой высоты видно ничего не было, а как же хотелось живущей всю свою жизнь в заточении девушке увидеть их поближе. Рашид знал это. - Два раза в неделю отсюда едут поезда в Равалпинди. Давай убежим, Ишвари? Мы обручимся, обратимся в посольство и сделаем тебе гражданство. Мы будем счастливы в Равалпинди, там живёт моя семья.
Монахиня начала вглядываться в тлеющие огоньки города, щурясь.
- А отсюда видно Равалпинди?
- Нет, глупенькая, - мужчина улыбнулся и обнял её. - Но ты увидишь его вблизи. Завтра ночью я буду ждать тебя у себя, а ты дождись, когда все лягут, и выходи ко мне. Ты согласна?
Ишвари бросила тоскующий взгляд в сторону окна.
- Согласна.
А затем гость исчез.
