Дом Драконьего Шамана

1. Алхимик

Хороши осенние ночи, коли знать, что в них разглядеть. Острые звёзды в небе и убывающий месяц, мягкий подкрадывающийся туман и свист ветра. Особенно хороши они, когда ты в тепле своего дома. В избе Шамана было тепло, огонь от каменного очага окрашивал всё вокруг тёплым оранжевым светом и дрова успокаивающе потрескивали. Из чугунного котелка над огнём пахло душистым травяным настоем, который Шаман бережно перелил в маленькие склянки и поставил на окно — остывать. Запах был такой сильный, казалось, что даже воздуха не осталось, но на дворе уже стояла ночь, и ни одному из обитателей избёнки не хотелось заполучить новых сожителей в виде надоедливой мошкары, которая ещё не ушла в зимнюю спячку. Единственное, чего не хватало для полного умиротворения, была тишина. 

 Шаман, большой и статный мужчина, пытался удержать в руках трепыхающегося и верещащего ворона. Его когтистые лапы путались в длинных рыжих косах и многочисленных бусах, цепочках и перьях Шамана, заставляя того досадливо вздыхать и цыкать. 

 — Вот дурная птица, — раздался меланхоличный голос с полки над очагом. 

 — Может, пустим его на суп? — хитро и тонко прозвучало где-то над ухом Шамана. 

 — Больно уж крикливый, значит, нервный и много двигается. Мясо будет жёстким и мышц много. 

 — Ну хоть похлёбка будет со вкусом мяса. 

 — Да вы что, совести у вас нет. Он просто напуган! — раздался глубокий бас от окна.

 — А ну замолчали все! — рявкнул Шаман, одновременно встряхивая ворона в руке. — Тебя это тоже касается. Ишь какой, никакого уважения перед драконом. Я с тобой разговариваю, бестолковое создание. Угомонись, или правда на похлёбку пущу! 

 Птица словно поняла слова Шамана или испугалась грозного взгляда карих глаз из-под кустистых бровей, но, так или иначе, она замолчала и перестала трепыхаться. 

 — Так-то лучше. 

 Шаман позволил ворону осторожно усесться на своем плече и одёрнул чёрную шкуру, висящую на плечах, да поправил широкие рукава рубахи. Последствием длительных путешествий между мирами было то, что в человеческом обличье он постоянно мёрз, и был вынужден кутаться в шкуры животных в любую погоду. 

 — Посмотрим, что тут у нас такое... 

 Шаман отвязал от лапы ворона записку, которую до этого из-за паники птицы не мог разглядеть. Развернув свиток, который на глазах увеличился вдвое, он начал читать, бормоча себе под нос.