Чимин утыкается лицом в сгиб локтя и глушит всё-таки вырывающиеся наружу стоны. Пальцы Чонгука снова задевают внутри нужную точку, и Чимин стонет громче, смущаясь своего голоса. Чонгуку нравится. И голос, и весь Чимин целиком. Нравится настолько, что уже к середине репетиции становится немного плевать и на выступление, которое вообще-то через два дня, и на их парный танец к этому самому выступлению.
Из Чимина, конечно, сексуальность прёт почти всегда. Особенно – когда он танцует. Особенно – такие танцы. Но в этот раз они пробуют в костюмах, чтобы на концерте не было сюрпризов вроде слишком тесных рукавов и тому подобного. Чонгука, например, почти сразу начинают раздражать верхние пуговицы на рубашке, и он расстёгивает их. А ещё через несколько прогонов танца ему становится тесно в штанах. Потому что Чимин в чёрном костюме смотрится просто идеально, и тело младшего соглашается с этим всеми возможными способами.
Чимин делает волну и смотрит на Чонгука через отражение, чуть откидывая голову назад. Он может и не имеет ввиду ничего такого – хотя в это очень сложно поверить, потому что Чимин прекрасно знает, как заставить всех вокруг себя хотеть. Чонгук очень удивится, если сейчас эти бесстыдные пухлые губы закушены не для того, чтобы он смотрел. И Чонгук смотрит. Чонгук хочет.
Чёрные штаны тесно обтягивают чужие бёдра. Макнэ танцует уже на автомате, залипая на эти ноги, когда после очередного перехода Чимин оказывается прямо перед ним. Чонгук чувствует лёгкий запах его пота, и мысли уходят совсем не в ту сторону. У них слишком давно ничего не было, Чимин явно провоцирует, никто не придёт в зал в ближайшие минут сорок – всё проносится в голове за пару секунд, и когда Чимин делает шаг вправо, Чонгук резким движением дёргает его на себя, прижимаясь к спине и обхватывая руками поперёк груди.
Он ведёт носом по напряжённой шее, вдыхает глубоко, и утыкается в короткие чёрные волосы на затылке. Чимин ощутимо вздрагивает, чувствуя стояк младшего, вжимающийся сзади, и Чонгук видит в отражении его взгляд, полный растерянности, мол «а я-то что, а я ничего, я всего лишь потанцевать пришёл». Ну да, конечно. Чонгук на такое больше не покупается.
- Хён, – зовёт он хриплым шёпотом. – Я знаю, ты специально, хён.
- Не подлизывайся, – Чимин шумно сглатывает и пытается убрать руки младшего со своих бёдер, – с чего это я вдруг стал «хён»?
- Чиминни, – улыбается Чонгук и разворачивает его к себе лицом.
Чимин отводит взгляд, быстро облизывает губы и всё ещё пробует отстраниться, но скорее для виду. Потому что теперь Чонгук отчётливо чувствует, что не ему одному жмут концертные брюки. Вряд ли Чимину сейчас хочется танцевать больше, чем...
- Чиминни, – повторяет младший, и его губы расплываются в улыбке. – Не вредничай.
- Нам вообще-то репетировать нужно, извращенец.
Чонгук вскидывает брови:
- Судя по всему, – он опускает руку на пах Чимина, слегка сжимая вставший член через ткань , – не я один здесь извращенец. Заводят строгие костюмы?
- Это... – выдыхает Чимин и поднимает взгляд. – Просто ты так давно...
Блядство в его глазах снова плещется через край, и Чонгук не выдерживает, толкает Чимина к зеркальной стене, прижимая собой, и впивается в приоткрытые губы. Чимин стонет в его рот и позволяет колену младшего протиснуться между его бёдер.
- Давно что? Давно не трахал тебя? – Чимин едва заметно вздрагивает и трётся пахом о подставленную ногу, облизывая губы и явно напрашиваясь на ещё один поцелуй. Чонгук целует – глубоко, нетерпеливо, и Чимин стонет снова, выдыхая после еле слышное «да».
