Хиджаб цвета неба

XII глава

Посмотри на жизнь нашего Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) — двадцать три года призыва. Какая выдержка нужна, какое уникальное терпение, чтобы в течение двадцати трёх лет день за днём выводить к свету людей, погрязших в язычестве и идолопоклонстве, людей, которые стремятся причинить тебе боль, которые ранят тебя своими словами, которые смеются над тобой и стараются уязвить, которые возводят на твоем пути препятствие за препятствием, упорно отказываются принять Истину и высокомерно отворачиваются от нее. А ведь в нашем Пророке (да благословит его Аллах и приветствует) для нас всех — благой пример. Благонравие, кротость и терпение проповедника открывает для его призыва человеческие сердца. Верно говорят — ломать легко, а строить трудно. Легко сказать: «Вы живете неправильно!», но не так-то легко суметь преподнести людям Ислам так, чтобы они оценили его по достоинству, приняли, стали жить по нему. Мы все должны быть живым примером того, как Ислам изменяет к лучшему человеческую душу и вносит в неё свет. Мы должны своим поведением, своим нравом, своими действиями являть людям Ислам, чтобы, глядя на нас, они говорили:
«Да, Ислам — это действительно великая религия, и мы хотим жить в её лоне!»

— Дай Аллах нам всем крепкий иман и терпение в призыве! — сказала Марьям, вздохнув.

— Амин. — отозвалась Асет.

— Ладно. — сказала Айна. — Всё готово у меня. Сначала мужчинам положу, с вашего позволения, а то они всегда самые голодные.

— «Кормите людей, распространяйте приветствие, молитесь по ночам, когда спят люди, и войдете в Рай благополучно», — изрекла Асет, подняв руку с вытянутым указательным пальцем так, что на ее тонком, как спичка запястье, показался серебряный браслет-цепочка.

— Пусть Аллах сделает нас из числа людей, которые войдут в Рай благополучно! Амин. — сказала Айна.

***

— Самира, салям алейкум, у тебя выпускные экзамены закончились?

— Ва'алейкум ас'салям! Закончились, альхамдулиЛлях. Два дня назад. Я чувствую себя птицей, которую наконец-то выпустили из клетки.

— Отлично! Только птица эта, судя по голосу, страдает хронической усталостью и вообще явно простужена. ШафакиЛлях, сестра!

Самира засмеялась в трубку:

— Ты, Айна, всегда все замечаешь.

— Слушай, ты мне очень нужна, — деловито сказала Айна.

— Приятно слышать, — отозвалась Самира. — А можно узнать, для чего?

— Для того чтобы помочь нам справиться с галушками и курицей по-ингушски.

— А-а-а… Ну, это я люблю! Ты только скажи, когда, где и во сколько.

— Завтра в час, у меня. Не опаздывай.

***

Они сидели втроём — Айна, Марьям и Алсу, ожидая прихода Самиры. Айна вносила последние штрихи в свои кулинарные шедевры, а Алсу делилась с ними своими планами на ближайшее исламское будущее.

— Мы тут с Самиркой решили брошюрку состряпать. Про хиджаб. Материал уже собрали, альхамдулиЛлях. Слушай, Айна, может, ты нам что-нибудь стихотворное на обложку напишешь?

Айна улыбнулась и покачала головой:

— Это не по моей части. Сами мы не местные, как говорится.

— Да ладно, — возразила Алсу. — Что у тебя по русскому и литературе в аттестате стоит?

— Пятёрки, альхамдулиЛлях! Но уж если не дано, значит, не дано! Вот на ингушском — хоть сейчас, а на русском — прошу простить покорно. Ты лучше с этим вопросом к самой Самире обратись. Она на трёх языках стихи пишет — на родном азербайджанском, на турецком и на русском. И всё красиво!

— Да? Надо же, я об этом первый раз слышу.

— На самом деле у Самиры очень много достоинств, просто она никому о них не рассказывает.

Айна посмотрела в окно:

— А вот и наша отличница!

Жизнерадостная Самира поздоровалась с Айной и Алсу. Заметив новое лицо, она поспешила подсесть к Марьям и тут же принялась расспрашивать её обо всем на свете. Она всегда очень легко сходилась с людьми. Здоровалась первой и, не дожидаясь, когда ее спросят об имени, представлялась: «Самира», и тут же добавляла, зная, что кавказская внешность выдает её с головой: «Азербайджанка я, с Баку».

— Марьям, а ты замужем?

— Нет.— отозвалась та.

— Как и я, — вздохнула Самира. — Ну, ничего, придет и наша очередь, ИнШаАллах.

Айна улыбнулась и сказала, указав на Самиру:

— Она живет этой мыслью последние три года.