Хиджаб цвета неба

I. глава

Мухаммад вздохнул.
- Ладно, а Равиля сестра? Хорошая девушка. Говорят, очень соблюдающая.
Хасан улыбнулся и молча покачал головой.
- Ну, не знаю. - пожал плечами Мухаммад. - Что тебе в ней не подходит? Равиль тебе её отдаст, и, я думаю, только рад будет. Или что она татарка? Тебя это, что ли, смущает - что она не вайнашка?
Хасан тихо вздохнул и сказал: - Да нет, брат. Вопрос национальности меня вообще не волнует. Все мы от Адама, а Адам был создан из глины. И нет превосходства у белого над черным, и у араба над неарабом иначе как в богобоязненности, в человеке иман главное. Просто я жениться не хочу.

Мухаммад внимательно посмотрел на него:
- Что значит жениться не хочешь? Почему? Тебе уже двадцать шесть, и дом есть, и работа, и все возможности... Мы тут всей украинской уммой, понимаешь ли, бегаем, невест тебе ищем, а ты ни в какую. Ты только скажи - мы тебе и турчанку найдем, и пакистанку, и арабку... Даже какую-нибудь гремучую смесь привезем с дальних стран, если пожелаешь...
Хасан улыбнулся.
Мухаммад продолжал:
- Ты, брат, прости, что я так настойчиво. Просто Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) сказал:
«О юноши! Кто из вас имеет возможность содержать семью, пусть женится...» и мы все тебе только блага желаем как брату в Исламе... Если какая причина есть, о которой ты говорить не хочешь, - что ж, смотри, дело твое. Просто я в толк не возьму что-то. Я понимаю: человек женился, неудачный брак, развёлся. Обжёгся, так сказать, и решил: хватит с меня. Короче, боится наступить второй раз на те же грабли, и ему время нужно, чтобы прийти в себя и снова о женитьбе задуматься. Но у тебя-то подобного печального опыта не было.
Хасан вздохнул и тихо сказал:
- Был, брат... в том-то и дело, что был. Пять лет назад я женат был.

Слегка ошарашенный, Мухаммад внимательно посмотрел на него:
- А почему ты никому об этом не сказал?

Хасан помолчал немного, потом, улыбнувшись какой-то печальной улыбкой, сказал:
- Да я, признаться, и с самим собой на эту тему стараюсь не беседовать. Не хочу вспоминать. Тем более что вина моя была, а не её, как я теперь понимаю... Он замолчал, задумавшись.

- Если не хочешь эту историю рассказывать - ничего, я пойму. - сказал Мухаммад.

- Да здесь, в общем-то, скрывать нечего. - пожал плечами Хасан. - Двадцать один мне было, я в Питере тогда уже полтора года жил. Поехал с другом в Москву на две недели - он пригласил, и там мне её и сосватали. Ей едва семнадцать стукнуло. Русская, Аня звали, только Ислам приняла, жила с матерью и отчимом в хрущёвке. Отчим пил и бил - стандартная история, в общем, - а когда она платок надела, вообще озверел, пообещал из дому выгнать. Тут нас и познакомили. Её дома довели совсем, и она ни до чего докапываться не стала. Ей показалось, что я - мусульманин с большой буквы. В семнадцать лет, наверное, все на мир сквозь розовые очки смотрят... Мне она тоже сразу понравилась, и так быстренько, за два дня, нас и поженили. Я её в Питер забрал, и там-то всё и началось. Я среди немусульман работал, мне там нервы трепали как могли... в общем, меня там достанут, а я домой приходил и на ней срывался... Вспоминать не хочется... Когда об этом думаю, сам себе противен становлюсь. Просто так, без причины, наезжал, кричал, придирался по мелочам. А она всё старалась терпеть - но ведь тоже человек. Когда стерпит, когда в слезы ударится, а когда и ответит, если сильно задену. Это я потом понял, что неправ был, что по Исламу оно так не делается и что мусульманином я тогда на словах был больше, чем на деле. У неё, конечно, тоже тогда знаний почти не было, пережитки джахилии, так сказать, но она старалась держаться. Всё мне спускала, терпела ради Аллаха, все обязанности свои выполняла, как могла. Восемь месяцев мы прожили. Она учиться поступила на востоковедческий. И вот однажды поссорились мы в очередной раз, я вспылил, дал ей развод, сказал: «Уходи»
Она ушла в общежитие, а мне как раз на Украину поехать возможность подвернулась, и я уехал.
Хасан помолчал:
- АстагфируЛлах! Жалел потом долго, конечно. Уже здесь когда устроился, одумался, признался себе, что джахилия моя этот брак разбила, и понял, что мусульманин себя так вести не должен - нет у него такого права. Потом уже я о жизни задумался и понял до конца этот хадис:
«Каждый из вас пастырь, и каждый из вас в ответе за свою паству, и мужчина - пастырь для своей семьи...»
Это потом уже настоящий Ислам пришел, мозги на место встали, знания появились и понимание того, что Шариат превыше всех наших прихотей, и что человек в этом мире должен по законам Аллаха жить, а не своим капризам потакать и шайтана слушать. Я, конечно, у Аллаха прощения просил за свое поведение, за свои слова необдуманные. Но хотелось бы и у неё попросить - просто так, чтобы совесть спокойна была. Ля хауля ва ля куввата илля биЛлях!
Хасан замолчал.
Мухаммад задумался на несколько мгновений, потом сказал:
- Но ведь это всё по молодости было. В двадцать лет у многих ветер в голове гуляет. Не ты первый, не ты последний. «Каждый сын Адама ошибается, а лучшие из ошибающихся - кающиеся»
Ты ведь с тех пор изменился.

- Измениться-то я изменился, альхамдулиЛлях, только вот не уверен, что в достаточной степени. Не хочу повторения того, что было. - Хасан улыбнулся. - Так что лучше я пока воздержусь.
Мухаммад помолчал, потом спросил:
- А ты о ней что-нибудь знаешь сейчас?
Хасан покачал головой:
- У меня друзья в Питере остались. Я им сказал, чтобы они мне о ней ничего не говорили... в общем, они не заикаются, я тоже не спрашиваю. Если она там до сих пор, они, скорее всего, об этом знают, просто мне не говорят, потому что у нас уговор был. А так замуж, наверное, вышла... Ей двадцать два уже должно быть. Пусть Аллах ей счастья даст в обоих мирах!
- Амин. Понятно. - вздохнул Мухаммад. - Раз так, ладно тогда. Пусть Аллах поможет нам всем измениться в лучшую сторону.
- Амин. - в свою очередь отозвался Хасан.
- Ладно, брат, пора мне. Увидимся на джум'а, ИнШаАллах.
- ИнШаАллах. Да поможет тебе Аллах!

Мухаммад пошел домой, по дороге размышляя над услышанным только что. Хасана он знал уже три года. Они познакомились в мечети, на джум'а, и как-то сразу сдружились. В первые же дни знакомства они обнаружили, что у них очень много общего, и с тех пор их дружба только крепла. Да и разница в возрасте у них была небольшая - он был старше Хасана всего на пару лет. Самому Мухаммаду порой казалось, что он знает Хасана всю жизнь, а их общие друзья, справляясь о них друг у друга, упоминали словосочетание «ингушско-чеченский союз» или «вайнахская диаспора», причём имелись в виду исключительно они с Хасаном. Мухаммаду говорили иногда:
«Вы с Хасаном не разлей вода, МаШаАллах, - как встретились, так друг без друга ни шагу»
Мухаммад часто шутил в ответ:
«Наверное, это потому, что у нас республики рядом находятся»
Пока он дошел до дома, в голове его уже почти созрел план. Он знал - остаётся только предоставить жене внести завершающие штрихи - а она у него, как признавали все, кто её знал, была блестящим стратегом - и положиться на Аллаха. Он порылся в кармане, достал ключ и открыл дверь. В доме стояла тишина - дети уже спали. Айна в своем любимом платье небесно-голубого цвета сидела за компьютером. Он намеренно открыл замок как можно тише, и она не слышала, как он вошел. Остановившись в дверях, он с минуту молча любовался тем, как переливаются в мягком свете лампы её волосы. Вглядываясь в давно знакомые черты её казавшегося сейчас бледным лица, он в который уже раз признался себе, что каждый день влюбляется в неё снова и снова. Много воды утекло с тех пор, как он увидел её впервые. Они были женаты уже без малого четыре года, она родила ему близнецов - Умара и Али. Но для него она по-прежнему оставалась самой красивой и вообще самой-самой. Хотя он, подобно большинству мужчин, никогда не говорил ей об этом. Может, потому что верил - она и сама это прекрасно знает, и слова тут ни к чему. Он и сам не мог объяснить толком, за что любил её, но любовь эта жила в нём давно и была очень глубокой. Наверное, как думалось ему порой, он любил её просто за то, что это была его Айна.

Дата первой публикации: 28 ноября 2019 года.