В день после игры Сокджина победным маршем провожала до дома вся команда и даже те, кто был в запасе. Хосок всю дорогу дул в бесячую воющую как раненный слон, дудку, отобранную у девочки-болельщицы, и восхвалял сонсэннима всеми возможными эпитетами. Судя по заковыристым речам, он уже успел или дунуть не только в дудку, или приложиться к градусу. После того, как ревущая братия довела Джина до многоэтажной высотки, находившейся совсем недалеко от спортивного комплекса, где проходила игра, толпа начала рассасываться в разные стороны.
— Я был уверен, что он всегда такой придирчивый мозгоёб, как на занятиях. Не сел бы с ним в одном поле срать, честное слово, — запальчиво втолковывал друзьям Хосок. — А Сокджин-хён, оказывается наш родненький говнюк.
— Кажется, ты переусердствуешь с выражениями, — Чимин плёлся, еле волоча ноги, не в силах воспринимать болтовню взбудораженного друга.
— Ну что? Отмечать? — блестящими глазами осматривая серые лица парней, спросил Хосок.
— Нет уж, — отрезал Намджун, — он ради тебя морду свою не пожалел, поэтому иди пиши реферат.
— Так занятий же до понедельника не будет! — такая постановка вопроса Хоса не устраивала совершенно. Как это отменяется бухач? Его ли это друзья вообще?!
— Сам сказал, что он настоящий мужик. Так будь и ты мужиком, — пояснил Чимин.
— Поддерживаю. Занесёшь ему домой работу, адрес мы знаем теперь. Хочешь, сходим вместе? — на этом разговор затих, потому что сопение недовольного, но очень гордого Хосока заглушало все дальнейшие реплики.
Пока шумное галдящее на все тона море с хвалебными песнями отводило Джина «в стойло», никто и внимания не обратил, как следом, перебегая от мусорного бака к кустикам, кралась тень. Стоило новоиспеченным почитателям преподавателя скрыться с горизонта, фигура юркнула к двери и нажала на кнопку домофона. Оказавшись в родной обители, Сокджин уже успел выдохнуть и расслабиться, как раздался звонок. Он подошел в мониторчику, что с внешней камеры домофона показывал ему только чёрную кепку на макушке и, закатив глаза, открыл. Вскоре возле его двери материализовалась толстая чёрная гусеница с хитрыми глазками, зыркающими между козырьком и высоко натянутой маской. Подходил к концу только первый осенний месяц, а погода уже успела настолько испортиться, что щеголявшие легко одетыми в первых числах жители Сеула, перебрались в уютные куртки и пальто. Однако, существо стоявшее на пороге Джина, было укутано как на случай ядерной бомбардировки, потому что не переносило холодов ни в каком виде. Термометр на нуле — время превращаться в человека из рекламы Мишлен.
