Сегодня, как и на протяжение последнего месяца с хвостиком, Брагин снова зашёл в палату реанимации.
-Привет, Марина!,-тихонько поздоровался Брагин и взял её за руку.Казалось она просто спит. Только этот сон затянулся на долго. Он долго смотрел на неё. На её прекрасные пшеничные волосы, лёгкий румянец на щеках, на ресницы, которые дёргались от дыхания Брагина. Или всё же не от дыхания?
Через какое-то время, Олег почувствовал нечто странное. Рука Нарочинской, вторая лежала на ладони Олега, начала медленно сжиматься, а веки подниматься. Брагин, не поверив этому, решил сходить за Шейманом, но он пришёл сам.
-Ну как она?,-спросил Юра.
-Походу она просыпается,- ответил Олег
Нарочинская открыла глаза. Долго жмурясь, она не могла привыкнуть к свету в палате. Наконец-то она смогла открыть глаза на полную, и осмотреть палату. Голубоглазая попыталась что-то сказать, но когда поняла что в у неё в горле трубка, и поговорить ей не удасться, она оставила эту затею.
-Тише, тише, моя маленькая. Тебе нельзя пока говорить. Болит что-то?,-спросил Брагин, на что белокурая отрицательно помотала головой. Олег встал, и ввёл в капельницу шприц с раствором успокоительного, ну так, на всякий случай.
Шейман осмотрел Марину, и проверив реакцию зрачков и двигательную функцию Нарочинской, он обратился к ней:
-Сейчас мы будем отключать ИВЛ, и вытаскивать трубку из горла, чтоб ты могла дышать сама. Сначала будет немного больно,-предупредил Шейман. Белокурая лишь кивнула.
Отключив ИВЛ, Шейман вышел из палаты, оставив этих двоих на едине.
Олег подошёл, и сел на кровать, рядом с Нарочинской.
-Спи, спи моя хорошая, тебе нужно набраться сил,-произносил Брагин, и гладил белокурую по голове. Через какое-то время Марина уснула, а Олег, сидел и наслаждался.
Он был счастлив. Он был счастлив видеть, что она жива. Что она может видеть, слышать, двигаться.
Посидев ещё немного перед голубоглазой, Брагин засобирался в сад за Ариной. Через пару минут, он покинул палату, чмокнув на прощание Нарочинскую в нос.
