Two parts of one whole

2. Магниты внутри;

- Он такой миленький, правда? - воркует Тэхён, включая камеру на телефоне. - Очень миленький, - соглашается с ним Чимин, делая то же самое. - Будете донимать моего брата - получите, - угрожает Чон. Две широкие ухмылки дают знать, что их хозяевам глубоко наплевать на чьи-то там угрозы. Чон только не уверен, это из-за того, что он пьян, или из-за того, что друзья не воспринимают его всерьёз. В конце концов, каждый знает, что если донимать Гука, то придётся рано или поздно иметь дело с его старшим братом-близнецом. Из-за этого многие ещё в школе считали младшего стукачом, однако, на самом деле это вовсе не так. Гук не любит ссоры и конфликты, и даже если дело касается его, пытается решить всё миром или просто терпит до последнего. Вот только настроение его перестаёт быть хорошим и радужным, и лишь слепой в таком случае не заметит, что что-то не так. Чон никогда слепым не был. Напротив, они с близнецом с самого детства отлично чувствуют друг друга, будто находятся на одной лишь им доступной волне, поэтому понять, когда что-то идёт не так, достаточно легко. - Почему ты не можешь быть таким? - спрашивает Юнги и тычет пальцем в Гука. Чон только глаза закатывает и прикладывается к бутылке с пивом. Сегодня они с друзьями отмечают окончание близнецами старшей школы, поэтому Сокджин и Юнги расщедрились и купили алкоголь, тогда как Хосок и Намджун по большей части оплатили еду из службы доставки. Не то чтобы Чон никогда не пил раньше, поэтому лёгкость в животе и голове и желание смеяться над каждой старческой шуткой Сокджина не становится для него чем-то новым. Гук же до этого пил только в кругу семьи по праздникам, и две бутылки крепкого пива на голодный желудок сделали своё дело. Сейчас стол уже заставлен едой, но младшему не до неё. Вместо того, чтобы набивать щёки любимым чачжанмёном, Гук липнет к посмеивающемуся Намджуну с «хён, хён, хён» и многочисленными благодарностями за то, что помог подтянуть некоторые предметы перед сдачей экзаменов. Вопрос Юнги ещё звучит отголоском эха в ушах, и Чон внимательно осматривает пьяного брата. Быть таким, как он? Это каким? Таким же пьяным подлизой? Таким же искренне благодарным за помощь? Таким же милым? Таким же любителем вязаных свитеров розового, жёлтого и фисташкового цветов? Чон не знает, что имел в виду Юнги, но эти мысли заставляют в который раз задуматься об их с Гуком непохожести друг на друга. Даже внешне их больше не спутаешь. Нет больше одинаково пухлощёких подстриженных под горшок пятнадцатилетних мальчишек в одинаковой школьной форме. Сейчас им по восемнадцать, и они оба вытянулись и раздались в плечах. Но если Чон занимается спортом, то Гуку это не очень-то интересно. Младшего вполне устраивает его худощавость, и большего ему не нужно. Чон же какое-то время ходил в качалку вместе с Чимином и успел обзавестись неплохим рельефом. Когда школьная форма оказалась позади, стала намного более заметна разница в их предпочтениях, касающихся одежды. Гук обожает безразмерные вещи и пастельные тона. Все его джинсы светло-голубого цвета, и ни у одних нет рваных коленей. Чон же предпочитает одежду тёмных цветов и его джинсы рваные настолько, насколько позволяют хоть какие-то приличия. Юнги часто посмеивается и называет его бунтарём, дёргая за позёрские цепочки на бёдрах. Чимин сладко воркует и тискает закатывающего глаза Гука, одетого в очередную розовую худи. Выбранный ими университет, в который они будут поступать, не элитный и не престижный, поэтому Чон позволил себе ещё пару послаблений, касающихся внешнего вида. Для начала, он решил проколоть уши, потому что ему всегда нравился пирсинг Юнги и Тэхёна, и теперь в его мочках красуются небольшие серебряные кольца. А ещё он отращивает волосы, тогда как у Гука они подстрижены коротко, и лишь густая чёлка вечно лезет в глаза парня, служа для него иногда ширмой от мира вокруг. Помимо этого их поведение тоже совершенно разное. Наверное, потому что один привык заботиться, а другой - находиться под опекой. Чон более решительный и смелый. Иногда он чувствует себя старше младшего брата не на три минуты, а на три года. Гук очень мягкий и часто ведёт себя или реагирует на что-то наивно. Зато по части загоняться на пустом месте Гук просто мастер. Иногда он рассказывает о своих переживаниях, и Чону хочется пробить лицо ладонью. Однако где-то в глубине души он радуется, что у младшего близнеца нет причин для более серьёзных волнений. За это нужно поблагодарить их друзей, вероятно. Одно время, когда они были совсем маленькими, какой-то пацан постарше их во дворе заявил Гуку, что тот однажды исчезнет, потому что из двух близнецов всегда остаётся самый сильный, а Гук только и знает, что прятаться за спину старшего близнеца. Им было тогда по шесть, и Гук на полном серьёзе поверил этому идиоту, после чего ему снились кошмары, в которых он растворяется в темноте. Столько слёз и криков было. Родители с ума сходили, но сильнее всего испугался за состояние брата Чон. Круто же он тогда разбил нос тому дворовому придурку. С тех пор Гук некоторое время болезненно относился к тому, как сильно они похожи. К тому, что иногда их даже путали друг с другом. А потом появились Чимин и Тэхён. Потом появились Намджун и Юнги, Хосок и Сокджин. Все они в один голос утверждали, что близнецы совсем разные, и чем чаще Гук это слышал, тем спокойнее и расслабленнее становился, пока и вовсе не позабыл о той истории из детства. - Хён... Моргнув, Чон выплывает из своих мыслей и нос к носу сталкивается с Гуком. Близнец счастливо улыбается и падает на него, утыкаясь носом в шею и сгребая в объятия. Тэхён и Чимин буквально пищат, громко и визгливо. Бесячие придурки. Юнги шипит рассерженным котом, когда младший близнец ненавязчиво выпихивает его с маленького диванчика, но почти сразу успокаивается, ведь Сокджин притягивает его к себе в огромное кресло. В этом на самом деле нет никакой логики: иметь такой крошечный диван и такое огромное кресло. Хотя это квартира Тэхёна, и искать логику, вероятно, заранее гиблое дело. - Тебе нельзя пить, - со смешком констатирует Чон. - Запрети мне, - с вызовом заявляет Гук и тычет его пальцами под рёбра. - Я бы посмотрел на это, - смеётся Хосок, и его тут же поддерживают все остальные. - Ненавижу вас, - щурится Чон и поглаживает льнущего брата по спине. - Ты любишь нас, засранец, - возражает Чимин и показывает ему язык. Что ж, он прав. Они все правы. Чон любит своих друзей, и он точно не тот человек, который сможет запретить что-либо Гуку. Только не этому талантливому манипулятору, который со своих пятнадцати поднял уровень использования своей милой мордашки на пару сотен очков. Это, кстати, ещё одна вещь, что служит их различием. Они оба обладают острой линией челюсти, родинками под губой и покатым кончиком носа с небольшой горбинкой чуть ниже переносицы. Однако при этом у Чона более явно выделяются скулы, тогда как у Гука до сих пор имеются округлые мягкие щёки. Губы у них одинаково небольшие и пухловатые, в форме бантика, но если Чон чаще усмехается и ухмыляется на одну сторону, то Гук всегда широко улыбается, морща нос и являя миру крупные передние зубы. Он похож на мягкого милого крольчонка. В его огромных тёмных глазах Чон видит космос и светящуюся звёздную пыль. Младший близнец способен очаровать его одним-единственным взглядом из-под ресниц. Так о каких запретах идёт речь, если при подобном раскладе к взгляду присоединятся надутые или поджатые губы и поникшие плечи? Чон бессилен перед своим близнецом, и все это знают. Это знает и сам Гук. - Ты пользуешься моей любовью. Грубо, - фыркает Чон и ответно пихает младшего. Гук ничего не отвечает, но по его тихому смеху и так всё ясно. Да, пользуется. В малых дозах и лишь тогда, когда не будет никаких серьёзных последствий, но пользуется. Чону и не жалко, ведь на самом деле он тоже пользуется любовью брата. Когда тискает его, как плюшевую игрушку. Когда заваливается к нему в комнату и плюхается на постель, обещая полежать всего пять минут, а после в ней и засыпая с расчётом на то, что младший близнец пожалеет и не станет будить, а просто ляжет рядом, да ещё и обнимет, чтобы было теплее и удобнее. Когда таскает его домашние поношенные вещи. Гук терпеть не может делиться своими вещами, маленькая вредная жадина, даже если кто-то из друзей начинает от холода стучать зубами, потому что «сами виноваты», но близнецу уступает, и Чон может целый день проходить в его футболке, вдыхая запах брата с нотками его свежего сладковатого парфюма. Таких ситуаций бесчисленное множество, и каждый раз Чон пользуется бескорыстной любовью брата, чтобы удовлетворить свою тягу к нему. Тягу, которая возникла лет в тринадцать, укрепилась в пятнадцать, а полностью сформировалась как раз незадолго до выпуска из последнего класса старшей школы. Тягу, порождающую желание прижать к себе и никогда не отпускать. Владеть единолично. Оградить от всех остальных. От всего мира. - Ты ведь знаешь, что он любит тебя, верно? - задумчиво спрашивает Намджун с какой-то рассеянной, но очень тёплой улыбкой. В гостиной квартиры Тэхёна давно царит тишина, потому что все напились и вырубились кто где. Темноту позднего вечера рассеивает свет настольной лампы, и Чон как раз делает фотографию себя и Гука, уснувшего на нём и пускающего слюни ему на плечо, когда Намджун отрывается от своего телефона и обращает на него внимание. Фотография выходит классной. Она одновременно уютная, является напоминанием о приятном классном вечере и помимо этого наверняка смутит Гука до покраснения ушей. Отлично. Чон обязательно поставит её на заставку своего телефона. - Знаю, конечно, - запоздало отзывается он, отводя чёлку с лица младшего и переводя удивлённый взгляд на усмехнувшегося Намджуна. - Я тоже люблю его, хён. Мы с ним одно целое. - Одно целое, - эхом повторяет Намджун и подпирает подбородок ладонью. - Верно. Глаза его мерцают каким-то таинственным знанием. Будто он великий маг, которому открылись тайны бытия благодаря найденной древней книге, содержащей в себе все секреты мироздания. Чон ещё раз обдумывает вопрос и данный на него ответ, пожимает плечами и тянет со спинки дивана плед, укрывая им себя и брата. Намджун не сказал ничего нового и не спросил ничего странного. Конечно, Гук любит Чона, а Чон любит Гука. Иначе просто быть не может. Ни один из них не представляет свою жизнь без другого. Они всегда были вместе, и Чон уверен, всегда будут. Вот только выражение лица Намджуна не даёт покоя. Так он выглядит, когда знает лёгкое решение проблемы или какую-то важную информацию, но принципиально не говорит, набивая себе цену, пока Тэхён или Чимин виснут на нём, ведь ничто в этом мире не даётся бесплатно. Вот только что бы это могло значить в данной ситуации, Чон понятия не имеет, а потому решает и не заморачиваться. Это же Намджун-хён. Никто не знает, что в его слишком умной для них всех голове. - Сладких снов, хён, - желает он, разворачиваясь спиной к гостиной и сгребая спящего Гука, зажатого между ним и спинкой дивана, в крепкие объятия. - Сладких снов, Чон-а, - отзывается Намджун, с притаившейся в уголках губ улыбкой наблюдая за тем, как старший близнец пристраивает подбородок поверх макушки младшего, и гасит свет.

|...|