Two parts of one whole

6. Неловкость на двоих;

Конечно, эта гениальная идея принадлежала Тэхёну. Кто ещё мог додуматься до подобного времяпрепровождения? Только человек, любимый фильм которого «Дрянные девчонки». Не то чтобы Гук на самом деле жалуется. Просто всё происходящее довольно странно выглядит, и будь здесь кто-то из старших, уже покрутил бы пальцем у виска. Из старших никого нет кроме Тэхёна, который всё это затеял, и Чимина, мотивы которого Гук совершенно не понимает. Когда он сказал, что их встреча проходит как-то скучно, потому что кое-кто в лице пьяного Хосока сломал в своё время приставку, и Тэхён со скоростью света принёс из своего рюкзака несколько пузырьков с цветной жидкостью, Гук честно попытался удрать в свою комнату и запереться там до ухода друзей. Чон тоже не выказал особой радости, а вот Чимин отчего-то загорелся идеей Тэхёна, и теперь они имеют то, что имеют. Гук, например, медленно умирает внутри, и дело вовсе не в том, что лак для ногтей ужасно пахнет. - Гук-а, не двигайся, - просит Чон, поднимая на него недовольный взгляд. - Прости, - отзывается младший близнец и притихает. Внешне он выглядит совершенно невозмутимым, только сердце в груди бьётся так быстро, что вот-вот просто лопнет от натуги. Мельком взглянув на старших друзей, Гук облегчённо выдыхает. Тэхён с Чимином не обращают на них никакого внимания, споря о том, какого именно цвета лак был на ногтях Хидана из «Наруто» и, кажется, готовы придушить друг друга в своём жарком споре. Правда, это не мешает Тэхёну в процессе спора и тычков покрывать ногти Чимина тёмно-малиновым лаком. Гук малодушно радуется, что для него Чон выбрал чёрный лак, как и для себя. Вот только Чону, как и Тэхёну, этот лак идёт. А что? Рваные чёрные джинсы с цепочками на бёдрах, футболка с мордой оборотня, растрёпанные волосы, собранные на затылке в пучок, сосредоточенное выражение лица с нахмуренными бровями и проколы в ушах. Теперь ещё и чёрные ногти. Осталось надеть кожанку, сесть на байк и умчаться в закат. Гук же сидит в светлых джинсах и ярко-жёлтой толстовке, под которой обычная белая футболка без всяких принтов. Постепенно окрашиваемые в чёрный цвет ногти выглядят... - «Я выгляжу нелепо. Я не воин, я - хоббит», - негромко фыркает Гук. Чон поднимает на него взгляд и улыбается. Вот именно из-за этого Гук и страдает. Старший близнец слишком близко. Они сидят по-турецки друг напротив друга на полу, и его ладонь лежит на голом колене брата, торчащем из огромной дырищи на джинсах последнего. Настолько огромной, что если это дизайнерский ход, то весьма идиотский. Может, в современном мире просто не хватает ткани, чтобы шить нормальные вещи, поэтому в моду и ввели рваньё? Гук не знает, но готов думать о всякой бредятине, лишь бы не засматриваться на старшего близнеца. Вот только это чертовски сложно. Взгляд то и дело примагничивается к лицу Чона. Тот выглядит таким сосредоточенным, будто не ногти ему красит, а решает любимые задачки по математическому анализу. Красивый. Какой же он красивый со своим внимательным взглядом и чуть нахмуренными бровями. Выбившиеся из хвоста пряди обрамляют лицо, создавая акцент на скулы. Иногда Чон тихо ругается себе под нос, если лак попадает на кожу, и Гук едва сдерживает порыв совершить какую-нибудь глупость. Например, откинуть к чертям пузырёк с лаком, обхватить лицо брата ладонями и целовать до тех пор, пока они не задохнутся. Но всё, что он может делать, это любоваться старшим близнецом и обмирать от трепетного волнения, когда Чон подносит его пальцы к губам и легко дует, чтобы лак быстрее засох. При этом Чон бросает на него лукавые взгляды из-под ресниц, и Гук никогда не признается в этом вслух, но чувствует себя какой-то впечатлительной барышней на балу, ручку которой вот-вот поцелует сам принц. - Ещё немного, и будет готово, пчёлка, - информирует Чон, докрашивая последние два ногтя. - Пчёлка? - вскидывает брови Гук и тут же тушуется под очередным лукавым взглядом. - Да, пчёлка. Чёрные ногти, жёлтая толстовка. Чёрное нижнее бельё и жёлтые носки. Милая пчёлка Гук-и. - А вот про бельё поподробнее. Это важная информация о Гук-и, без которой мы не сможем жить, - смеётся Чимин и скатывается с кресла к ним на пол. - О, Чон-а, у тебя хорошо вышло. - Это потому что я не пытался нарисовать лаком члены на чужих ногтях, - усмехается Чон и вновь берёт близнеца за руку, дуя на последний закрашенный ноготь. - Эй, это почти искусство, - заступает за ржущего Пака Тэхён и вскидывает средний палец. - На самом нужном месте, между прочим. - Профессор Чхве вышвырнет тебя из аудитории через окно, если заметит, - ехидно тянет Чон. - Если заметит, - акцентирует Тэхён и машет пальцами, суша лак. - Ты линзы в его очках видел? Он не заметил бы, даже будь член нарисован на моём лице. - Я запомню, дорогой, - воркует Чимин, пощекотав Киму подбородок. Эти двое начинают привычно флиртовать, пока Чон сыплет едкими комментариями. Гук как никогда счастлив воцарившемуся балагану, потому что чувствует, как сильно пылает его лицо. Чёрт знает, из-за этого сладко растянутого «милая пчёлка Гук-и» или из-за того, что Чон начал говорить о его нижнем белье. Какого чёрта. Гук не готов к таким разговорчикам. К тому же, это какая-то контратака после того, как они почти час просидели, держась за руки, пока Чон красил его ногти, поглаживая кожу большим пальцем и склоняясь к его руке иногда так близко, что Гук ощущал его тёплое дыхание. Это помимо того, что они сидели очень близко, и их колени соприкасались, и парень мог чувствовать кисловато-сладкий цитрусовый запах одеколона близнеца. Слишком. Всё это слишком для одного несчастного маленького влюблённого Гука, который понимает, что опять засмотрелся на смеющегося с запрокинутой головой близнеца, лишь в тот момент, когда Чимин в приступе смеха падает на него, пихая головой в бедро. - Может, я разогрею поесть? Нам четверым как раз хватит на порции, - предлагает Гук, поднимаясь. - Отличная идея, жёнушка, - смеётся Чон. И замирает, издавая звук, будто подавился воздухом. Краснеют они, вероятно, одновременно, потому что Тэхён и Чимин в один голос тянут громкое «воу». Но если Гук успевает удрать на кухню, то Чон - нет, и друзья с гиканьем наваливаются на него, приказывая рассказать все подробности этой грязной, но, несомненно, пикантной истории. Гук одновременно злорадствует, слушая мат и вопли брата под пытками щекоткой, но и смущён неимоверно. Когда Чон впервые его так назвал, Гуку показалось, он просто задохнётся. Это была всего лишь шутка, но Гук готовил для Чона обед, и он был одет в его толстовку, и Чон это заметил, и всё было как-то слишком... Слишком. Особенно если учесть тёплые объятия брата позже и его руки на своём животе, сцепленные в замок. После той ситуации Чон иногда его подначивал, называя жёнушкой. Обычно, это было как раз во время приёмов пищи. Один раз Чон сказал, что тянул бы издевательское «да, ма-а-а-ам», но Гук готовит не настолько вкусно, как и мама, поэтому останется жёнушкой. Постепенно Гук перестал реагировать остро и даже почти не краснел из-за прозвища, тем более что Чон использовал его только наедине. А теперь он назвал так Гука перед их друзьями. И не перед кем-то, а перед Тэхёном и Чимином, которые будут их троллить до конца дней. Неловко. И чертовски смущающе. - Прости, - виновато улыбается Чон, заходя на кухню и привычно обнимая его со спины. - Ляпнул, не подумав. - Хёны отпустили тебя? - спрашивает Гук, помешивая рис лопаткой и надеясь, что щёки не горят огнём. - Они решили заказать пиццу. Мы будем пересматривать «Хоббита», - отвечает Чон. - Специально для тебя будет сырная без грибов, но с обилием бекона, курицы и маслин. Должны же хёны как-то компенсировать нам моральный ущерб от пыток лаком. К тому же, они завалились без предупреждения. Я-то планировал с самого утра проваляться с тобой в кровати, смотря фильмы. Из гостиной слышится грохот чего-то упавшего и громкий вскрик. Застонав, Чон чмокает брата в затылок и уходит разбираться с шумными друзьями, которые порой хуже маленьких детей. Как только его спина исчезает из виду, Гук шумно выдыхает и растирает пылающие уши. Дрогнувшие пальцы касаются затылка, в который пришёлся поцелуй близнеца. Вероятно, если бы парень прямо сейчас умер, врачи констатировали бы смерть от того, что сердце давно гоняет по венам не кровь, а блёстки и конфетти. На губах расцветает яркая улыбка.

|...|