Энуэмент. Прощение.

8. Трещины на сосуде;

- Так вот он какой, Намджун, твой личный вестник апокалипсиса. Добро пожаловать. Сокджин бормочет благодарности и не смеет поднять взгляд. Всё происходящее кажется ему горячечным бредом. Шикарный загородный особняк в кольце высокой каменной ограды, светящиеся окна и звуки музыки. Множество сверкающих иномарок на парковке и снующая тут и там охрана. Казалось бы, обычный светский приём. Сколько их было в жизни Сокджина? Сосчитать трудно. Однако сейчас всё иначе. Градус поднимается всё выше и выше с приближением к нему хозяина этого дома. Воздух застревает в лёгких, когда в подбородок вцепляются тонкие пальцы, сжимая до боли и вздёргивая голову вверх. Игнорировать пристальный взгляд больше не представляется возможным, и Сокджин заглядывает в светло-карие глаза мужчины, которого до этого момента видел только на экране телевизора и на фото в личной базе своего отца. Бён Бэкхён смотрит на него как змея на мышь. Если бы не благожелательная улыбка, сглаживающая явную неприязнь этого человека к нему, Сокджин уже подавился бы воздухом и умер из-за ледяного режущего взгляда. Бэкхён улыбается ему, но выглядит при этом так, будто мысленно расчленяет и закапывает в землю. Задерживает взгляд на его разбитом распухшем носу, нисколько не красящем лицо, и протягивает белоснежный платок. Хотя жест больше напоминает о первой горсти земли, брошенной на крышку гроба. - Надеюсь, вам удастся повеселиться этим вечером, Ким Сокджин. Но перед тем как вы присоединитесь к гостям, хочу задать вам вопрос, который потребует некоего размышления. Кто виноват в том, что Адама изгнали из Эдема? Ева, змей или запретный плод? Усмехнувшись, Бэкхён разворачивается и удаляется, скрываясь в толпе. Стараясь сдержать дрожь в руках, Сокджин переводит взгляд на стоящих рядом Намджуна и Юнги. Мин замечает его взгляд, кривится и уходит, как до этого ушли остальные члены банды, расходясь по залу и отыскивая старых знакомых. Намджун же остаётся рядом, но не одаривает и единым взглядом. Разговаривает с подходящими людьми, улыбается обворожительным женщинам в элегантных платьях и пожимает руки лидерам других группировок под началом Бэкхёна, поздравляющим его с возвращением и улаживанием всех проблем. И, в отличие от Намджуна, его эти лидеры не игнорируют. Сокджин в этом зале всего минут десять или около того, но уже хочет сбежать куда угодно, лишь бы не видеть направленные на себя ненавидящие и презирающие взгляды и не слышать шепотки со всех сторон, поливающие грязью. Он не понимает, зачем находится здесь. Не понимает, и в глубине души ему страшно. А может, и не в глубине. Будь это простая нервозность, он бы уже взял шампанское и скрылся за ближайшей колонной от чужих пересудов, однако первая же мысль о том, чтобы отойти от Намджуна хотя бы на метр, вызывает заледенение ладоней. Почему-то он верит, что если что-то пойдёт не так, Намджун его защитит. Глупо и нелогично с учётом всех обстоятельств, но. Всё началось с разбитого носа. Точнее, со звонка во входную дверь, оторвавшего от разбирания бумаг. После того, как Намджун вновь объявился в его жизни, пришлось много работать. Прежде всего, Сокджину нужно было вытащить из тюрьмы Юнги и Чимина. Это было невероятно сложно. Сначала пришлось перерывать записные книжки отца, чтобы найти коды доступа к его ноутбуку. После Сокджину пришлось самому разбираться в информационной базе, с которой он пробился почти трое суток в попытках выяснить, где хранится информация, которую копы успели забрать из системы Юнги до её полного уничтожения. Следом пришлось придумывать благовидные предлоги и пробираться в участок в старый кабинет отца, который ещё не занял новый шеф, и под носом у огромного отдела стирать всё из полицейской базы и красть то, что было на бумажных носителях. Следом появилась загвоздка с подбором кадров, которым нужно дать взятки за выпуск преступников на волю. Сокджину пришлось ползать на коленях перед теми, кто ещё совсем недавно точно так же ползал перед его отцом. Разумеется, после смерти Минхёна каждая крыса в погонах решила, что именно она достойна подмять остальных под себя, поэтому Сокджину пришлось принять на себя не один ушат грязи от всех тех, кто считанные дни назад лебезил и перед ним, как перед наследником и любимым для всего общества сыном Минхёна. Многие отказывались от взяток, всем своим видом давая понять, что он недостаточно унизился перед ними. Многие были недовольны размером взятки и требовали слишком много. Один человек, без которого Юнги и Чимин никогда не оказались бы на свободе, и вовсе потребовал контрольный пакет акций какой-то компании Минхёна, перешедшей по наследству Сокджину. Из-за этого пришлось разбирать несколько дел одновременно, копаясь ещё и в документах, приложенных к завещанию. Повезло, что оно вообще существовало. И, на удачу, было оформлено на Сокджина. Работать на две стороны с поджимающими сроками было невероятно сложно, но Сокджин кое-как справился. Не без помощи Намджуна, стоит заметить, который потребовал список самых упёртых персон и заглянул к ним лично. Вежливо он просил или при помощи пистолета, Сокджин понятия не имеет, но после этого дела пошли глаже. Вот только даже показушное радушие к Сокджину со стороны прихвостней отца испарилось. Они все прекрасно знали, кто такой Намджун и какую роль в поимке его банды сыграл Сокджин. Минхён успел перед смертью нахвалить сынка перед всеми, заявляя, что не справились самые лучшие, а его сын смог. А теперь мужчина мёртв, и Сокджин тратит деньги с его счетов на взятки ради освобождения тех, кого тот так маниакально желал посадить при жизни. Отец, вероятно, не раз и не два в гробу перевернулся. Всё это Сокджину высказывали в спину, а иногда и в лицо. Было неприятно и очень хотелось вспылить и приказать заткнуться и не лезть не в своё дело, но Сокджин мог только улыбаться и вписывать нужные суммы в чековые квитанции. У него была цель, поставленная Намджуном, и её нужно было добиться. Что Сокджин вскоре и сделал, заплатив всем, кто имел отношение к возможности выпустить заключённых или скрыть факт их исчезновения из тюрьмы. - Мне забрать их? - осторожно спросил Сокджин, не поднимая взгляд от пола в проклятом ненавистном кабинете отца, когда дело было сделано. - Я заберу их сам. Для тебя есть другое задание. Последнее. Вот список людей. Пробей их по базам и найди всё, что у полиции есть на этих кадров. И не забудь про шкаф своего папаши и сейф. Там тоже может быть что-то полезное, - сказал ему Намджун, впихнул в руки листок и ушёл. Чтобы через полторы недели оказаться на пороге его дома вновь. Правда, его Сокджин увидел не сразу. Первое, что было после открытия двери, это резкая боль в носу и хлынувшая по губам и подбородку кровь. После в поле зрения рухнувшего на задницу мужчины показалось совершенно безэмоциональное сильно исхудавшее лицо Чимина. Единственное, что было живым в этой маске, это глаза. Горящие ненавистью и злостью и выдающие своего хозяина с головой. - Работа готова? - спросил Намджун, заходя следом и опуская ладонь на плечо Пака, крепко сжимая пальцы. - Почти. Осталось ещё около десятка имён, - честно признался Сокджин, неловко поднимаясь на ноги и прижимая ладонь к хлюпающему носу. - Я займусь, - бросил Чимин, стряхивая с плеча ладонь босса, и направился вглубь дома, напрочь игнорируя хозяина. - Приведи себя в порядок и выбери костюм получше. Нас пригласили на вечеринку в честь возвращения банды, и ты обязан присутствовать. Желание босса. Сокджин не сразу понял, о каком боссе идёт речь, а когда осознал, попробовал возразить, отказаться, но Намджун одарил его таким взглядом, что все слова застряли в горле. Всё, что он смог сделать, это закрыть рот и уйти к себе, чтобы смыть кровь с лица и приготовиться к торжеству. После была поездка за город в гнетущей обстановке и встреча с остальной бандой. Они поджидали возле подъездной дороги. И если до этого Сокджин боялся не пойми чего, нервничая из-за скорой встречи с главой «королевского» клана, которому зачем-то понадобился, то при виде дикого взгляда Хосока понял, бояться стоит вещей реальных и людей не столь отдалённых. Не только Хосок. Тэхён и Юнги тоже смотрели на него так, будто вот-вот кинутся. Только Чонгук его игнорировал, как обычно бывало и в прошлом. Когда Чимин обошёл Юнги и встал между ним и Хосоком, стало ещё хуже. Четыре взгляда, полных желания свернуть шею, мешали спокойно дышать. По тому, как Чонгук ненавязчиво взял Хосока за запястье, поглаживая вены большим пальцем, стало ясно, что ситуация близка к критической. Хоуп кинулся бы. Вне всяких сомнений. Но Намджун встал перед Сокджином, закрыв его своей спиной. - Никаких выходок, Хоуп. Бэкхён не любит нарушения приказов и задержек. - Я всегда могу сказать, что потерял контроль, - оскалился Хосок. Но первым вернулся в машину. За ним потянулись остальные. Вскоре они въехали на территорию особняка, где их тщательно обыскали и только после пропустили в дом, в котором Сокджин сначала стал жертвой внимания Бэкхёна, явно давшего понять, что Сокджин здесь не из-за благодарности за спасения тех, кого сам же помог упечь за решётку, а теперь вот даже вздохнуть лишний раз не смеет. Все сливки криминального мира. Наркодилеры, торговцы оружием, содержатели борделей, отмыватели денег, киллеры и прочие не самые чистые на руки и совесть люди. Сокджину среди них не место. Это понимает он сам. Это понимают и остальные. Под давлением всеобщей неприязни хочется сжаться в комок и просто исчезнуть. «Когда всё пошло не так?» - с глухой тоской спрашивает сам себя Сокджин и бросает косой взгляд на Намджуна. Тот выглядит великолепно. В первую их встречу мужчина выглядел неряшливо в деловом костюме, но сейчас всё иначе. Может, дело в отсутствии пиджака. Может, в тёмно-синей, сапфировой, рубашке. Может, в широком кожаном ремне с массивной пряжкой. Может, в дорогих часах на запястье. Может, в эмоциях. Тогда, в кабинете, Намджун был холоден и безразличен. Если бы Сокджин сказал ему «нет», мужчина пристрелил бы его, спокойно перешагнул труп и покинул дом без оглядки. Однако сейчас Намджун улыбается, шутит и смеётся. Он не напоминает ледяную статую, скрывающую эмоции, какими бы они ни были, и Сокджин невольно вспоминает тот день, который навсегда запер в своей памяти. День, когда всё полетело к чертям.