"Я слишком долго мечтала "Мишель Бюсси

38

1999

Оливье никогда не предавал Натали. Он не помнит, чтобы хоть раз в жизни солгал ей или сознательно что-то скрыл. Ему всегда казалось, что он говорит с ней так же откровенно, как думает, не делая разницы между своими размышлениями и словами, в которые их облекает. Именно так должно быть, когда живешь с кем-то бок о бок: не прятать свои мысли, а безбоязненно открывать их тому, кого любишь; вот это, в его понимании, и есть истинная свобода.

Оливье сглатывает, пытаясь избавиться от горького привкуса во рту, и, сжав зубы, заставляет себя улыбнуться Лоре, сидящей в машине, в своем детском креслице. Девочка даже не стала снимать свой ранец c наклейками из «Неугомонных деток»[114]:

– Зачем, пап, мы же сейчас приедем!

Она права, школа Порт-Жуа находится в паре километров от их дома. Иногда, в погожие дни, они ходят туда пешком, по дорожке вдоль Сены. Лора прилипла к окну, окликая подружек – Лену, Анаис и Манон, которые идут по тротуару.

– Сиди спокойно, Лора, они все равно тебя не слышат.

Оливье тормозит на маленькой стоянке перед школой. Он еще не избавился от горького вкуса желчи, от нее горит нос, щиплет ноздри. Сейчас он предаст Натали. Как только Лора со смехом побежит к своим подружкам по подготовительному классу, как только девочки вместе пройдут за ограду школы, он предаст жену.

Они вместе уже десять лет, но за это время он так и не смог понять, какие чувства питает к нему Натали. Натали не такая, как он, она не позволяет своим мыслям свободно разгуливать по их дому, дает им ускользать неведомо куда – беспорядочным, противоречивым, недоступным пониманию. Но в одном Оливье уверен: Натали восхищается его честностью. Его прямодушием. Его основательностью. Ей нравится, что он не из тех болтливых хлыщей, которые треплют языком с утра до ночи. Нравится, что он говорит мало, но по существу. Что ему можно безоглядно доверять. Что на него можно опереться. Как на стол, на стул, на кровать.

Потому что он надежен. Да, именно так – надежен.

– Пап, ты чего? Давай, выпусти меня!

Малышка терпеть не может тесное детское креслице. Оливье высвобождает дочь, целует. «Доброго дня, пап!» – и она уносится. Оливье приходится пожать несколько рук, перекинуться несколькими словами с другими родителями. Когда дети из разных деревень поступают в школу, поневоле завязываются знакомства. Мамаши болтливы, как сороки, отцы неизменно приветливы. Какое заблуждение!