"Я слишком долго мечтала "Мишель Бюсси

50

2019

– Лора, ты знаешь, что такое запредельное одиночество?

– Понятия не имею, папа.

В гостиной работает телевизор. На огромном экране нон-стопом идет прямой репортаж из Джакарты и хроника событий. Разоренные пляжи Явы, километры руин, словно какой-то злой мальчишка одним взмахом руки разметал конструкцию из спичек. Появляется Марго. Грохнув дверью, она швыряет в угол свой ранец и подходит к отцу и старшей сестре.

– Я смотрю, тут семейный совет? Надеюсь, повод серьезный? А то я бросила своего чувака и прямо из лицея сюда. Маму ждать будем?

Оливье делает вид, что поглощен новостями. Кадры с беженцами сменяются пестрыми толпами, которые теснятся на Елисейских Полях, на Пикадилли-Серкус, на Пятой авеню, на площади Тахрир, площади Тяньаньмэнь, Красной площади… Людское цунами. Комментатор объявляет, что ровно в 20:00 по джакартскому времени начнется всемирная минута молчания в память о жертвах в Индонезии. По здешнему времени – через пятнадцать минут.

Оливье наконец поворачивается к Лоре и Марго:

– Запредельное одиночество, девочки, это когда минута молчания начинается у одинокого человека прямо здесь, у него дома. Когда нужно встать и замереть, как все, но только молчание длится и после этого.

Марго пожимает плечами:

– Да ладно тебе, пап, ты же не одинок, мы тут, рядом с тобой.

Лора хватает пульт, лежащий на диване, и выключает звук. Она явно нервничает.

– Ну что случилось, папа? Я вообще-то спешу. Приехала из Биша, после смены, и мне нужно забрать близнецов, иначе няня бросит их прямо на улице. Потом накормить, пока Валентин не вернулся с дежурства, и опять мчаться в больницу на ночную смену.

Оливье пристально смотрит на дочерей. Потом на одну Лору:

– Вот об этом-то я и хотел поговорить. О больнице.

Лора стойко выдерживает его взгляд.

– Ма… мама мне призналась. – Голос Оливье слегка дрожит. – Ты ей только что звонила… ты… ты в курсе…