После смерти матери Роберту не остаётся ничего другого, кроме как собрать вещи и отправиться в Лондон на поиски лучшей жизни. Ему предстоит покинуть зону комфорта и попробовать начать жить по-другому, не закрываясь от общества.
По воле судьбы молод...
К сожалению, это изображение не соответствует нашим правилам. Чтобы продолжить публикацию, пожалуйста, удалите изображение или загрузите другое.
Я обречённо покачал головой. Он посмотрел на меня, и я не отвёл взгляд, начав говорить снова:
— То, что ты пережил, это страшно, — я перешёл в контратаку. — Я не могу сказать, что понимаю тебя, потому что ни черта не знаю и не представляю, каково тебе пришлось. Я не имею права так говорить. Но…
— Не имеешь, чёрт возьми! Ты понятия… — резкими шагами он сократил расстояние между нами и грубо встряхнул, крепко, едва ли не до хруста, сжимая плечи, — не имеешь, куда лезешь, Роберт Гэлбрейт.
— Оно жрёт тебя изнутри. Каждый день. Каждую ночь. Давай же, сделай это. Ударь меня. Выпусти всю свою боль. Если тебе нужно моё разрешение, то это оно.
— Заткнись! — взревел Клиленд, припечатывая меня к стене.
Моё сердце даже не дрогнуло, напротив, я продолжал с вежливым интересом наблюдать за его попытками заткнуть мне рот.
— Ты не можешь это сделать?
— Я же сказал: закрой рот, Гэлбрейт! — как потревоженная змея, прошипел он яростно и потянул меня за воротник рубашки.
Мы едва ли не соприкасались лбами; его взгляд бегал по моему лицу, словно загнанный в угол, дыхание было прерывистым, рваным, потрескавшиеся губы болезненно побледнели. Я заметил в уголке его рта капельку крови. Мы были с ним практически одного роста, но я чувствовал себя маленьким и приземистым, как будто он на моих глазах в считанные секунды стал исполинских размеров. Лишь в эту секунду в моей голове блеснула тревожная мысль: «А если не получится? Ты потеряешь своего друга навсегда. Единственного лучшего друга…»
Но я твёрдо не отводил взгляда, глядя прямо в его покрасневшие измученные стального цвета глаза. Неожиданно верхняя губа парня дёрнулась, а руки обмякли. Клиленд медленно отошёл от меня и как-то зябко повёл плечами, словно на него вылили ушат прохладной воды.
