Глупая. I часть

Разоблачение

Северус

      Я ворвался в дом на площади Гриммо в твёрдой уверенности, что я добьюсь от неё ответа любой ценой.

      От хлопка входной двери бархатные портьеры резко распахнулись, но я заткнул Вальбургу заглушающим заклинанием прежде, чем она успела хотя бы скривиться от внезапно возникшего света. Поднявшись в гостиную, я застал там Кару, сидящую в кресле и  умиротворенно перелистывающую «Ежедневный пророк».

— Как ты посмела? — прошипел я, наступая на женщину. Кара удивлённо изогнула брови и сложила газету на колени.

— Северус, не понимаю, о чем ты? У тебя что-то случилось?

      И ради неё я рисковал своей жизнью? Ради неё я чуть не сорвал планы Дамблдора? Зверь во мне бушевал и готов был разорвать эту безмятежную женщину в клочья.

— Не ври мне, Кара, — предупредил я, с хладнокровной маской на лице приближаясь к ней.

       Встав за ее спиной, я положил руки на узкие женские плечи и с силой сжал их. Наклонившись к ней, я четко повторил свой вопрос:

— Как ты посмела изуродовать Гермиону Грейнджер?

      Кара повела плечами и дернулась, пытаясь сбросить мои руки, но я грубо притянул ее обратно, вжимая в спинку кресла.

— Северус! — в ее голосе сквозил страх.  — Ты пугаешь меня! Отпусти!

      Я лишь злорадно усмехнулся.

— А ты не думала, как напугана сейчас ни в чем не повинная девушка? — мой голос источал отвращение. Терпение заканчивалось.

— Я ничего не делала! — Кара казалась искренней. Но я знал правду.

— Говори, Кэндисс! — рявкнул я, отталкивая ее от себя. Женщина вскочила с кресла и рванулась к выходу. Лишь коротким движением руки я захлопнул дверь прямо перед ее носом. Кара выхватила свою палочку и резко обернулась, направляя ее мне в грудь. Руки ее дрожали.

— Неужели ты думала, что я не догадаюсь? — с ядовитой насмешкой поинтересовался я. — Куперацес — легенда о растении, которое по всем свойствам можно отнести к магическому существу. Настолько редкое, что считается вымышленным. И давно он у тебя?

      Лицо Кары скривилось.

— Северус, ты несёшь чушь!  — ее голос был слишком спокойным, а уголок губ дрогнул, на секунду приподнявшись.