Мираж моих воспоминаний

Глава 1. Проститься нельзя вспоминать былое.

Пылью оседало время, от которого он уже устал, ведь казалось, что эти пять лет тянутся бесконечно долго. Для него. Для тех, кто был здесь, рядом с ним. И пусть за решёткой, как оказалось, тоже течёт вполне себе разнообразная жизнь, скованная лишь отрезками сводок, что написаны в уголовном и административном кодексах — всё же она была скучна для него. И приелось очень быстро даже всё преступное разнообразие. И в итоге коротанием его долгих дней стало чтение книг, хотя читать литературу он вовсе не любил, просто здесь — она единственное, что осталось от цивилизованного мира.

— Что ты читаешь? — спросил его скучающий мужчина, сидя на изношенном кресле в этом помещении, что больше напоминает подсобку, — Александр Дюма? Где ты только берёшь эти книги. И главнее зачем?

Изуку скосил взгляд на этого нахмуренного парня, что категорично кривился на отрезок букв и слов в его руках, читаемый им уже третий раз. Усмехнувшись, Мидория решил ничего не отвечать, поднимая голову вверх, прямо к узкой расщелине, которая шептала ему, что ещё день. В общее помещение, где были и остальные, схваченные законом, проникало освещение лишь через один источник света — окно, через которое эти же солнечные лучи на стене напротив выглядели словно комичный орнамент зебры.

«Совсем уже от скуки с ума схожу.» — брызнул брюнет про себя, вчитываясь в слова дальше. Скоро его любимый момент.

— Не трогай его, Сумато. — раскладывая по спичечным коробкам белый порошок, шатен красноречиво покосился на унывающего друга, который лишь фыркнул, — Каждый коротает время как хочет. Тем более наш Третий уже почти отмотал срок и в последний раз хочет насладиться своей любимой историей. — слащаво пролепетав с лёгкой иронией, Роберт постучал пальцем по крупному плечу, — Не порть малину.

— Нашёл, чем заниматься, когда вот-вот свобода на носу. — закатил серые глаза Буке, большим пальцем потирая лаковую поверхность затёртой биты.

— А что ты предлагаешь, драки ему устраивать? — парировал Роберт, сверкнув очами феникса и засыпая новую партию, — В отличие от тебя, он — пацифист.

Ухо зарябило на такое объяснение его собственного нежелания рваться туда, где путь ему может стать последним. Он же не дурак идти в места, где, пару раз приложив его о стену, навеки вечные кто-то может поставить надгробие над его головой с именитым «Здесь похоронен мистер Мидория». Изуку облизал нижнюю иссохшую губу, перелистывая страницу и безмятежно читая дальше, внутри распробовав со всем пристрастием это странное «мистер Мидория».