Break The Broken

часть 17

Юнги и Чимин приехали в квартиру к альфе. На самом деле, Чимин не хотел бы снова возвращаться в то место, где оставлено его счастье, но разве кто-то его спрашивал? Мин ничего не говорил, лишь умиротворенно глядел на пейзаж вокруг. Его спокойствие выводило Чимина из себя.

Квартира совершенно не изменилась с момента его последнего посещения, словно Юнги остановился во времени. Всё точно так же, как и было. От этого ещё больнее, но Пак проглатывает ком в горле и старательно избегает взгляда альфы.

— Твоё лицо, — Чимин морщится, — я не могу на него смотреть. Оно всё в синяках и царапинах.

Сам Чимин выглядел чуть лучше — синяк от пощечины, порезы и разбитая губа, которая явно будет заживать больше недели.

Уже через пару минут удобно устроился в между ног альфы, слегка приподнявшись на коленях, и трепетно замазывал все ранки, оставленные во время драки. Пак чувствует себя виноватым, но поделать с собой ничего не может.

Юнги на его заявление о том, что нужно обработать его порезы ничего не ответил, лишь продолжал равнодушно смотреть на омегу и морщиться от особо неаккуратных движений. Равнодушно? Пока Чимин не замечал ничего вокруг и был занят делом, которое в скором времени его увлекло, Юнги внимательно изучал его нежные черты лица. Как же он скучал. Прошло так мало времени, но он уже сдаёт позиции. Он в тайне наслаждался каждой секундой, проведённой наедине с омегой так непозволителтно близко. Каждый его размеренный вдох заставляет на мгновение вернуться в прошлое, где были только они. Но Паку знать об этом необязательно. Юнги вдыхает аромат, который должен был уже забыться за столько времени. Но этого не произошло. Сейчас, находясь рядом, Юнги понимает, что никогда не сможет стереть его из памяти, даже если захочет.

Мин наслаждается каждой секундой, проведённой рядом с этим омегой, понимая, что у них слишком мало времени. В скором времени Чимину всё равно придётся уйти и никто не даёт гарантии, что этот раз не станет последним. Чёртова неизвестность. Упасть в эту бездну — раз плюнуть, но выбраться их неё почти невозможно. А это пугает.

Юнги рассматривает синяк на скуле его омеги, опуская взгляд на приоткрытые губы. Он неосознанно, скорее автоматически дотрагивается до его лица. А Чимин морщится — не от боли, а от забытого ощущения. Юнги спускается ниже, к его губам и оставляет на них невесомое прикосновение. Пак не двигается и, кажется, не дышит, словно боясь, что это сон. Он шумно сглатывает слюну и начинает отрывисто дышать, задыхаясь, делая глубокие вдохи. С его щёк предательски стекает одинокая слезинка, которую он не смог удержать.