Голосовые сообщения [Rus x Ame]

Глава 3

<<POV Америка>>

Я проснулся утром встревоженный. Солнце за окном казалось обжигающим, и я чувствовал, что сегодня будет что-то не так. Я посмотрел на время: 8 утра. Слишком рано для меня, тем более в свободный от дел день.

Я решил не томиться в постели, оделся и пошёл завтракать, не забыв прихватить телефон. Я спустился на кухню и, насыпая хлопьев в тарелку, думал о России: думал ли он обо мне тоже? Написал ли что-то в ответ? То сообщение было неловким и смущающим, как и вся наша беседа, но он ведь напишет, правда?

Я залил хлопья молоком и сел за стол. Разблокировал экран телефона и не получил никаких сообщений от него. Что? Да как так? Он что, совсем ничегошеньки не написал мне? У него уже 8, 9 – пересчитываю на пальцах – 3 часа дня. И ни одной смс?

USA
8:12
Не собираешься ничего ответить?

Russia
8:12
Чего тебе?

От такой холодности становится... обидно? Или грустно? Я не знаю, но эмоции во мне смешиваются, как чрезмерно активные кислоты, и я не в силах удержать эту реакцию.

USA
8:12
Вчера я не до конца понял,
что это сообщение от тебя.
Не знаю, что с тобой вчера
было, но сегодня я наконец
узнаю тебя. Уж было подумал,
что ты изменился, а ты всё
такой же нахал.

Я перечитываю, отправляю и ещё по несколько раз перечитываю. Я так зол, и, надеюсь, этот кусок Союза поймёт, что к чему и как не надо со мной разговаривать. Я ему не позывная кукла.

Russia
8:12
На себя посмотри, а потом говори.
Сам вчера первый написал «ох,
волосы мои волосы, посмотрите,
что же делать? не к кому даже
обратиться из своих псевдо-друзей»

Я читаю. Перечитываю. И ещё раз перечитываю, подавляя свой гнев и пытаясь уловить смысл. Он пишет очень грубо и напыщенно и... псевдо-друзья? Псевдо-друзья?

Слёзы подбираются к глазам. Я читаю и не верю, что всё это произошло. Значит, то «красиво» ничего не значило? И то голосовое – тоже? И он всё это время... пренебрежительно...

Америка не сдерживает слёзы и плачет, что есть сил. Ему больно, и его, слава Богу, сейчас никто не видит. Он откладывает ложку с телефоном подальше и закрывает лицо руками, убирая дорожки от слёз с лица и хватаясь руками за волосы, плечи, лицо. Он обнимает себя, пытаясь утешить, но лучше не становится: его всхлипы всё громче, и он абсолютно точно уверен, что никто, ни одна живая душа, не поможет ему сейчас. Он оставляет все свои вещи и бежит в комнату: выход из неё сегодня был ошибкой. Он закрывает дверь, накрывается одеялом с головой и не смотрит на агрессивно-давящее голубое небо из окна. Он злится, потому что, что бы кто ни говорил, нельзя быть таким агрессивным. Почему, почему Россия такой замкнутый и грубый? Почему он не может написать «да, круто, парень, может во что сыграем?»? Почему он не написал «я не нашёлся, что ответить, поэтому не написал»? Почему он такой чертовски агрессивный?

«Или дело в том, что я агрессивный? И, может быть, я всё и испортил. Дело во мне?»

Америка плачет и всхлипывает, воображая идеальную дружбу с русским, которой не бывать, и то, что, на самом-то деле, он сам тоже многое испортил. Не стоило писать «не хочешь мне кое-что объяснить?». И уж тем более не стоило переходить черту, чтобы откреститься от возможного прозвища «тот самый, который подумал, что ему сделали комплимент, и который слишком бурно реагирует на голосовые сообщения. педик, в общем». Не стоило, не стоило, не стоило. Америка заливает всё слезами и от переизбытка эмоций засыпает.

Ему хочется ничего помнить и ничего не чувствовать, потому что это слишком мучительно и явно до добра не доведёт. Даже если что-то изменится, он точно не заговорит первым. Довольно. С него хватит.

–_–_–_–_–_–_–_–

Не смогла точно определиться, вести повествование от 1 лица или от лица автора. Как думаете, как лучше?
А как история вообще? Стоит ли продолжать?
Слов: 612.