Давай дружить
Осознание приходит к тебе медленно, пока ты ошарашенно разглядываешь только что проявившуюся надпись на запястье. Она завораживает и притягивает к себе твой восхищенный взор, витиеватыми вензелями рассекая бледную кожу. От кончиков волос и до пят по всему твоему телу разливается дурманящее чувство наслаждения, и ты, не помня себя от радости, вскочила с постели и помчалась на кухню, откуда доносился аппетитный аромат готовящегося омлета. — Соба! Соба! — бабушка на твои восклицания чуть покачнулась от неожиданности, а после, развернувшись, улыбнулась тепло и нежно, так, как это умела делать только она.
— С днем рождения, Т/И, — женщина жмурится, собирая вокруг глаз чуть больше морщин, чем обычно, а после встречает тебя крепкими объятиями. В тебе горит огонь рассказать ей о своем открытии как можно скорее, но ты все же позволяешь себе на минутку, но забыться в таких родных руках, последнем, что осталось у тебя от вашей семьи, некогда целой и нерушимой. Желание увидеть маму и папу, сказать им, какой ты большой стала, вызвало у тебя жгучие слезы; на тихие всхлипы старушка отреагировала вполне спокойно — ласково погладила твою макушку. — Я!.. Соба, я… Мой соулмейт, — в конце концов ты, хлюпая носом, отстраняешься, а после показываешь ей благословенную метку. — Это чудесно, милая, — хочет сказать еще что-то, но к плите ее вынуждают вернуться скворчащие звуки. Все-таки, пускать готовку завтрака на самотек даже в такой ответственный для тебя момент было глупо. — Это Танджиро-кун! Можно я схожу к нему?.. Мальчик с волосами цвета заходящего солнца и глазами, изливающимися теплом, точно домашний очаг. Стоило тебе представить его лицо, как все остальные мысли отошли на второй план, из-за чего ты не сразу уловила следующую реплику бабули: — Киэ-сан приведет к нам Танджиро-куна и Незуко-чан сегодня, — становится немного стыдно за собственную забывчивость, а ведь о том, чтобы пригласить лучшего друга и его сестренку, бабушка лично договаривалась с их родителями несколькими днями ранее. — Это великое счастье, Т/И, повстречать своего соулмейта еще до того, как судьба даст знать о том, кем вы являетесь друг для друга. — Конечно! — пылко соглашаешься, любовно поглаживая чернильные буквы. С того момента, как твои родители погибли в автокатастрофе, ничто не могло вывести тебя из глубокого отчаяния. Что ты, что бабушка были подавлены и не знали, как вообще можно жить дальше, не видя знакомых лиц и не слыша родимых голосов. И если для пожилой женщины единственной отрадой стала ты, осиротевшая внучка, нуждавшаяся в заботе, то у тебя не было никакого представления о том, как нужно вести себя дальше. Была ли ты способна улыбаться? Могла ли позволить себе счастливо хохотать, тая на душе горькую печаль? Ответа на эти вопросы было не сыскать, и гораздо проще для тебя оказалось просто напросто закрыться от всего мира. Скромность всегда была твоей основополагающей чертой, но вкупе с возникшими бедами она обратилась холодной замкнутостью. Тебе было тяжело находится в обществе других людей, что уж говорить о сверстниках. В детском саду ты стала изгоем, не особо сопротивляясь, и эта роль окутала тебя тесным коконом, состоящим из бессмысленных страхов и опасений. Пренебрежительные взгляды, насмешливые шепотки, дразнилки о том, что ты сумасшедшая и не умеешь разговаривать, — все это не являлось для тебя чем-то необычным, а жаловаться бабушке ты не видела смысла, да и к чему было беспокоить ее лишний раз, когда ей самой было не менее тяжело, чем тебе? Эта женщина потеряла не только сына, но и невестку, и ваша боль вполне соизмерима. — Давай дружить! — один день, ничем не отличающийся от других, но впервые чья-то улыбка показалась тебе столь искренней. Не насмешливой, не глумящейся, а простой — самой настоящей в своем исполнении. Горящие решимостью глаза и протянутая рука вырвали тебя из омута одиночества, позволив ощутить на себе радости детских игр. Танджиро Камадо, мальчик, переведшийся в вашу группу, показался тебе несбыточным видением. Ты не смогла устоять пред его внутренним очарованием и пала от праведности его добрых намерений также, как и другие ребята. Многие не понимали того, по какой причине он решился заговорить с тобой, и не меньшим удивлением для них послужило твое немедленное согласие, сорвавшееся с языка без каких-либо раздумий. Рядом с ним было так тепло. Прямо как тогда, когда мама с папой были живы… Этот спаситель, твой личный светоч, вывел тебя из тьмы, давая взглянуть на жизнь после утраты под другим углом. И ты была непомерно благодарна не только ему, но и богам за то, что они ниспослали к тебе на землю такого ангела. Танджиро не обращал внимания на чужие пересуды, общаясь с тобой непринужденно, смеясь и приглашая играть вместе с остальными детьми, вопреки их скверному отношению к тебе. Он научил тебя заново улыбаться, не бояться своих желаний и возможностей. Может, ему это было и неизвестно, но его значимость для твоего сердца вылилась в чувство куда более глубокое, чем простая дружба. Ты хотела быть подле него столько, сколько позволят обстоятельства, окружавшие вас. И одна только мысль о том, что его душа может принадлежать кому-то другому, вводила тебя в отчаяние. Негативные эмоции заглушали восторг от встреч с ним, и близящееся пятилетие давило на тебя грядущей связью с кем-то, кого судьба, должно быть, могла посчитать твоим избранником. Но никто, кроме Танджиро, тебе не был нужен. Только он. Когда ты узрела его слова, у тебя, верно, не нашлось слов для того, чтобы поведать миру о том спектре чувств, что тебе пришлось испытать. Облегчение — определенно, но больше всего в тебе кипела жажда поскорее поведать Камадо о вашей связи. Когда он и Незуко-чан пришли к вам, у тебя чуть сердце от волнения не выпрыгнуло из груди. И его простое «С днем рождения!» вогнало тебя в краску, да так, что рядом стоящая бабушка спустила в кулачок тихий смешок. Танджиро, услышав от тебя правду, был в не себя от восторга. И, пусть его метка должна была появиться только лишь через пару месяцев, это не помешало вам радостно пообещать друг другу, что вы всегда будете вместе. Не только как друзья, но и как соулмейты, люди, что будут испытывать чужие радости и горести, отдаваясь своей половинке без остатка. Это нельзя было ни с чем спутать. Красная нить судьбы четко влекла тебя к нему, а когда на его пятилетие на загорелой коже ты увидела свой ответ, все встало на свои места. Вы скрепили ваши узы так, как то было положено: слова были произнесены задолго до этого знаменательного момента, и, честно признаться, представить свою жизнь без этого мальчика не представлялось возможным. — Везет же тебе, Танджиро-о, — Зеницу крепче сжал метелку в руках и, опираясь на нее, заныл, — нашёл своего соулмейта так рано! А я, наверное, так и умру одиноким! — Заткнись, Моницу! — Иноске стучит кулаком по парте, привлекая того умолкнуть, в ответ на что блондин невольно сжался в комочек. — И чего это я должен молчать? Мы здесь застряли из-за тебя, дай мне хотя бы пожаловаться! — Агацума не блистал особым умом в стычках с другом, а посему для вас с Танджиро не стала сюрпризом дальнейшая ссора. Тумак за свои слова он получил соответствующий, и на сцепившихся парней тут же обрушилась небесная кара в лице Камадо, принудившего их прекратить. По его словам, они оказались здесь не только по вине Хашибиры, что, впрочем, являлось своеобразной правдой — брюнет точно не решился бы спрыгнуть с крыши спортзала, если бы вице-президент студсовета не решил с ним в шутку поспорить. — Да откуда я знать мог, что этот остолоп туда полезет?! — Просто прекратите эти разборки, они все равно ни к чему не приведут, — мысленно ты восхитилась сдержанностью своего парня. Пока ты поливала цветы и через окно провожала печальным взглядом учеников, расходящихся по домам, парни все еще продолжали спорить. Сегодня была прекрасная погода для того, чтобы прогуляться где-нибудь, но, к сожалению, вы с соулмейтом также попали под раздачу физрука, когда пытались утащить нерадивого друга с крыши. Силы и напористости у того было не занимать, отчего, ожидаемо, без помощи учителя вам было не обойтись. Благо, что тот подоспел вовремя, и, хоть ты и была удручена тем фактом, что вместо лишних часов наедине с возлюбленным вам приходится торчать в душном классе, такой исход был по-своему благоприятен. — Т/И-чан! — блондин испуганно икнул, когда Камадо применил в ход одну из своих самых проверенных техник — взглянул на друзей таким взглядом, от которого, если честно, бывало, и у тебя мурашки проскальзывали по коже. Радовало только, что никогда он не позволял себе таких вольностей в твой адрес. — Скажи ему прекратить! Что это за взгляд-то такой?.. Ну хватит!
— Танджиро, — заканчиваешь с поливкой и подходишь к нему со спины, ласково коснувшись юношеского плеча. От твоей близости он резко вернулся к обычному состоянию, решив оставить трепку парням на следующий раз, — ты ведь тоже закончил? — Да, Т/И, — накрывает твою ладонь своей, и от зависти Зеницу чуть ли не грызет ногти. — Тогда, может, пойдем домой? Знаешь, бабуля была бы рада, если бы ты зашел к нам, — тебя вовсе не смущает присутствие других лиц, и ты, без сокрытий, могла бы гордиться собой, если бы сравнила себя нынешнюю с той самой девочкой, которая боялась и лишнее слово сказать. Парень часто заходил к вам, когда было время, не гнушаясь помочь в хозяйских делах, где, в общем-то, требовалась тяжелая мужская рука. Танджиро был очень трудолюбивым и в отсутствие отца дома справлялся со всякими поломками сам, отчего тебе, как его девушке, полагались такие вот привилегии. — Прости, я сегодня вряд ли смогу, — неловко потирает затылок, а уши его слегка краснеют. — Мама звонила, сказала, что сегодня мне нужно младших забрать! — Но ты же говорил, что сегодня свободен?.. — Похоже, кто-то соврал, — злорадно хихикнул Агацума, и от его слов, вот неожиданность, Камадо поджал губы. — Ханако и Шигеру нужно отвести на подготовительные занятия, а мама не может, потому что Рокута приболел! — проходит секунда и юноша отвечает так, как будто бы только что не впал в прострацию от собственной опрометчивости. — Иногда я удивляюсь тому, сколько у тебя родственников, — блондин, точно играя сыщика, попытался выявить на лице приятеля хоть один намек на вранье, в то время как ты чуть крепче сжала пустую лейку в руке. — Ничего страшного, тогда, может, мы сможем поесть мясного пирога завтра? — предлагаешь неуверенно, тут же встречая согласие. — Мясной пирог? — то-то Хашибира молчал слишком долго. Стоило упомянуть что-то съестное, как тот уже подключился к разговору, который, вообще-то, принадлежал с самого начала только тебе и Танджиро. — Я тогда побегу, мне еще нужно вещи забрать! — Камадо улыбается как-то надломленно и, обняв тебя на прощание, срывается в коридор так, как будто за ним гналась стая бешеных псов. Тяжко вздыхаешь, осознавая, что сегодня возвращаться домой тебе предстоит в гордом одиночестве, и лишь только мысль о свежеиспеченном пироге по фирменному рецепту бабули могла привести тебя в чувство. Ты попрощалась с парнями, и те проводили тебя еле скрываемой просьбой остаться — заканчивать сегодняшнюю отработку в компании друг друга им, очевидно, не очень-то и хотелось. Прежде, чем направиться в раздевалку, нужно было занести некоторые инструменты из инвентаря господина Урокодаки в кладовку. Пришлось идти по лестнице на третий этаж, а оттуда, как назло, тебя тут же понесло в туалет. Видимо, две коробочки выпитого в обед сока дали о себе знать. На душе отчего-то скреблись кошки, но понять причину своего беспокойства ты не могла. Как будто бы за твоей спиной сейчас совершалось что-то крайне нехорошее, но легче было списать это на простую паранойю. Не впервой. — Спасибо тебе, Канао-чан! — когда ты собиралась спуститься, по направлению к лестнице ты услышала до боли знакомый голос. — Ничего страшного, обращайся, если нужно, Танджиро-кун, — меланхоличный шепот, в котором ты узнала свою одноклассницу, Цуюри Канао. Что происходит? Разве твой парень не должен сейчас забирать младших? В тебе разгорается внезапная обида, но выйти в свет ты не решилась, предпочтя остаться сокрытой от их глаз, ничего не подозревавших о твоем присутствии. Прижалась к стене и затаила дыхание, чувствуя, как бешено бьется твое сердце в попытке найти объяснение происходящему. — Когда мы сможем встретиться? Завтра? — ты не знаешь, кажется тебе или нет, но брюнетка говорила куда более заинтересованно, чем делала это в общении с кем-либо из вашего класса. — Прости, не смогу, — не можешь видеть лица Танджиро, но точно знаешь, какой у него виноватый лик. — Я зайду к тебе в четверг, ладно? Больше реплик не последовало. Наверное, она кивнула в ответ, и на этом они распрощались. Когда ты убедилась в том, что осталась в коридоре совершенно одна, невольно по щекам начали скатываться злосчастные слезы. Тут же попыталась утереть их, понимая абсурдность своих выводов, но дурацкая ревность вгрызлась в сознание слишком глубоко. Да и если бы ничего в этой встрече не было, стал бы Камадо так беззастенчиво обманывать тебя, ссылаясь на обязанности старшего брата? — Т/И-чан, — Незуко звонит тебе совершенно неожиданно, и от этого тебе становится как-то не по себе. Могла ли она знать о том, чем именно Танджиро и Канао занимались втайне от тебя? — Здравствуй, — отвечаешь холоднее обычного и, сидя на диване, поглядываешь на бабушку, уснувшую в кресле. Ты решила, что лучше будет удалиться в свою комнату, а потому заботливо выключила телевизор и поправила плед, сползший с женских плеч на колени. — Прости, сейчас, наверное, слишком поздно, но я очень беспокоюсь о состоянии братика! Он в последние дни сам не свой, а Зеницу-кун признался мне, что ты его избегаешь. Я пыталась разузнать обо всем, но братец не знает причины, — девушка прерывается для того, чтобы выведать у малышки Ханако, что же ей положить в бенто на завтрашний ланч, после чего возвращается к доселе молчащей тебе: — Что-то случилось, Т/И-чан? Пожалуйста, не молчи, не только Танджиро, но и я беспокоюсь… — Все хорошо, — выдавливаешь через силу, присев на кровать. — Я просто… Незуко, — переводишь дыхание для того, чтобы задать вопрос бредовый и не имеющий смысла, — твой брат, он же… не может встречаться с другой, верно? С той стороны слышится приглушенный кашель. Хочется ударить себя чем-нибудь тяжелым по голове за то, что беспокоишь других своими опасениями, имевшими почву лишь на основанных тобою догадках. — Что за глупости ты говоришь, Т/И-чан? Как можно так думать! — Незуко, с кем ты разговариваешь?.. — приглушенный голос Танджиро оглушает вас обеих, и с перепугу ты тут же бросаешь трубку. Идиотка! Нет, просто полнейшая идиотка! Может, другой парень и мог бы так бессовестно скрывать от тебя свои истинные чувства, но уж точно не тот самый мальчик-солнышко, коего тебе довелось встретить, будучи ребенком. Как глупо. Может, между ним и Канао были всего лишь личные вопросы, в которые вмешивать тебя не собирались? А ты из-за старого страха потерять его тут же развела такую панику! Нужно извиниться перед Танджиро. Признаться, что ты видела его с Цуюри. И тогда тебе более не придется томиться в неведении чужих страстей. — Т/И! — парень сжимает твои ладони, стоит тебе подойти к нему и поздороваться. В классе пока были только вы, да парочка других учеников — Иноске наверняка проспал, а Зеницу, как и обычно, проверял у ворот академии униформу других студентов. — Если я что-то сделал, прошу, скажи мне, я не хотел ничем обидеть тебя! — Нет, — неуверенно мнешься, но под напором чужого взгляда сдаешься и выдаешь все как на духу. — Прости меня, в тот день, когда ты ушел после отработки… Я видела тебя с Канао-чан, — Камадо хмурится, но в алых глазах нет и капли гнева. — Просто, ты не сказал мне, что встречаешься с ней… Если тебе нравится с ней общаться, я приму это. — Ты из-за этого на меня обиделась? — юноша виновато понурил голову. — Это моя вина, мне не стоило скрывать это от тебя, но я хотел, чтобы это осталось в тайне… Я обратился к ней, и она согласилась помочь мне. Помнишь, ты говорила, что хотела бы выращивать у себя дома герань? В клубе садоводов как раз было несколько, и с разрешения Канаэ-сан мы!.. — он замолкает, когда ты заключаешь его в кольцо своих рук. — Я такая дурочка, — признаешь беззлобно, уткнувшись носом в его шею. — Так глупо получилось, вот правда. — Так ты не злишься? Незуко ругала меня весь вечер за то, что я заставил тебя усомниться в себе, а я все никак понять не мог, в чем дело, — рассеянно смеется, обнимая тебя в ответ. — Думаю, мне не стоит больше устраивать таких сюрпризов, да?..
— А мне обижаться втихомолку, — то, что все разрешается так легко, непомерно радует вас обоих, но в конце концов вам приходится отстраниться, ибо до звонка оставалось всего ничего, а улюлюканье подошедшего Зеницу этому только подсобило. И пока ты направляешься к своему месту на другом ряду, попутно кивая поприветствовавшей тебя Канао, тебе остается трижды поклясться себе в том, что сомневаться можно было в ком угодно, но только не в собственном соулмейте.
Заказ от cookyfox
ВЫ ЧИТАЕТЕ
{Реакции Клинок Рассекающий Демонов}
UmorРеакции , гороскопы , фф ,драбблы. Не судите строго это моя первая книга.
