{Реакции Клинок Рассекающий Демонов}

Муичиро Токито/ОЖП

Ясно

Надписи проще, верно, на всем белом свете было бы не сыскать, но то не мешало тебе испытывать теплоту своего соулмейта, скрывающегося где-то там, вдалеке потаенных затей. Буквы, в точности передающие характер твоего избранника, тонкой резьбой выведены на веснушчатой коже, и лишь приглядевшись можно было заметить в них легкую размытость. — Не переживай, Т/И, — отец треплет семилетнюю тебя по голове, когда ты задаешься вопросом о том, а сможешь ли ты узнать родственную душу по такому бледному словечку, после чего заверяет: — Когда ты встретишь его, то сразу же поймешь, что это он. Так было со мной и с твоей мамой, верно, милая?
Женщина, измученная несколькими ночными сменами на работе, только лишь сопит в ответ на заданный вопрос, вызывая у мужа и дочери приглушенный смех. Ты успокаиваешься, с наслаждением ожидая момента, когда сможешь ощутить свет своей половинки, и в тебе горит столь ярый огонь проявить зарождающиеся чувства к человеку, встреча с которым настигнет тебя в будущем, отчего ты отказываешься закрывать единственное драгоценное слово от людских глаз. Жизнь для тебя кажется нескончаемым круговоротом случайных событий, проконтролировать которые просто немыслимо для обычного подростка, и твое увлечение связью соулмейтов перерастает в некую зависимость, пеленой скрывающую возможные чувства твоего партнера. — Ты, вроде, из класса 3-B? Я, кстати, Т/И Т/Ф! — мальчик, которого Урокодаки-сан также, как и тебя, поймал блуждающим в коридоре, нес коробку куда более внушительную по своим размерам, чем ты, и невольно ты удивилась тому, что для твоего спутника, видимо, это вообще не составляло никакого труда. Кажется, стоит тебе сказать о последнем, как между вами пробегает какая-то мимолетная искра, побудившая остановиться прямо у кладовой, куда, в общем-то, уборщик и просил донести бутыли со всякими химическими средствами. — Ясно, — бурчит в ответ брюнет, заходя в помещение и кладя ношу возле двери. Тебя точно пронзает какое-то необъяснимое желание схватить его за плечо и никуда не отпускать, и все вокруг в миг становится каким-то неощутимым, совершенно неважным по сравнению с этим юношей, завладевшим всем твоим вниманием. Ты спешишь точно также закончить с поручением господина Урокодаки, и, выйдя в коридор, едва освещенный пробивающимися из-за облаков лучами, не замечаешь и следа своего соулмейта, загадочно испарившегося прямо перед твоим носом. Сердце бьется, длинными шагами меряя грудную клетку, но, к твоему сожалению, звонок вынуждает тебя поскорее вернуться в класс, оставив затею отправиться на поиски юноши тут же. Стрелки часов будто бы специально мучают тебя волнением, медленно перетекая с минуты на другую. Сидя на втором ряду, ты все же не можешь уйти из-под взора внимательного учителя Химеджимы, а потому тебе приходится время от времени отвечать на какие-то глупые вопросы по заданной на дом поэме, и, в конечном итоге, тебе даже пятерку ставят. В любой другой день твоя неугомонная натура возрадовалась бы такому приятному подарочку, но сейчас тебе только и оставалось, что кусать губы да сжимать ткань юбки на коленях. Громкий звон освобождает тебя от гнетущего рабства перед учебой, и, проигнорировав вопрос подружек о том, пойдешь ли ты с ними в недавно открывшуюся кондитерскую, мчишься в раздевалку, мысленно молясь о том, чтобы твоя душа не успела покинуть стены школы. Чуть ли не воешь, когда после долгого ожидания все ученики переобуваются и расходятся по домам, и в пик собственной эмоциональности пускаешь непрошеную слезу. У тебя не оставалось сомнений — тот мальчик был твоей родственной душой. Чувство покинутости погрузило тебя в омут разочарования, из-за чего ты возвращаешься в вашу с родителями уютную квартирку полностью подавленной. — Т/И, — мама сегодня была выходной, поэтому, видимо, позволила себе побаловать родных вкусным обедом, копошась на кухне, — я приготовила твой любимый удон с курицей! — женский голос растягивает предложение в незамысловатую мелодию, на что ты шмыгаешь носом, думая, стоит ли говорить ей о том, как жестоко обошлась судьба с детской верой. В конце концов ты все же решаешься поговорить с ней об этом, радуясь, что отец, как оказалось, отъехал по делам. Материнские объятия убаюкивают, дарят дурманящее успокоение, и тебе, излив все свои мысли, хочется заплакать из-за такого исхода. Ведь, как так могло произойти, что только ты почувствовала те самые узы между вами, а тот мальчик — нет? — Уверена, он просто засмущался, — внезапно сказанные матушкой слова кажутся более, чем правдивыми, и ты вскидываешь на нее воодушевленный взор. — Как насчет завтра найти его и вместе пообедать? Я могу помочь тебе собрать для него бенто, а?.. — Это просто замечательно! Мальчишки ведь такие пугливые, естественно, что этот глупышка оказался не готов ко встрече со мной!.. — хихикаешь, вытирая соленые дорожки слез рукавами униформы, а после целуешь мать в щеку. На следующий день ты уже была вооружена двумя коробками с бенто и даже вечно спутанные волосы решила расчесать и превратить в две миловидные косички, дабы произвести на партнера еще большее впечатление. Класс 3-B находится почти в самом углу коридора, в отличии от твоего, открытого для солнечных лучей и проплывающих мимо облаков. Самое то для мечтателя, и ты пообещала себе, что обязательно покажешь всю эту красоту воочию своему единственному. Неловко переминаешься с ноги на ногу, когда замечаешь знакомое лицо среди десятка неизвестных, после чего заходишь в классную комнату, пройдя к первой парте третьего ряда. — Привет! Мы вчера так и не поговорили, ты слишком быстро ушел, но я принесла тебе это!.. — достаешь бенто из пакета и кладешь прямо перед юношей, вскинувшим в удивление бровь. — Я Т/И Т/Ф, хотя… Да, я уже называлась! А твое имя? — Юичиро Токито, — выдает непонимающе тихо, точно пораженный тем, что его вообще посмели побеспокоить. — А ты, собственно, кто? — Как «кто»? — смеешься ему в лицо, поднеся ладонь в представительном жесте к своей щеке. — Твой соулмейт, дурачок! Мальчишка подавился воздухом, в шоке хватаясь за края парты, и со всех сторон на вас начинают сыпаться чужие колкости с примесью насмешки. Тебя немного смущает подобная реакция, и ты тушуешься под всеобщим давлением, позабыв о своей ранней непринужденности. Наверняка сейчас твою персону можно было спутать со спелым помидором, но со стыдом ничего не смела поделать. — Прости, все хорошо? Вчера мы с тобой… Наши слова… — ты задираешь рукав, обнажая запястье, а после суешь прямо под нос пареньку с мятными глазами. — «Ясно» — вот что ты ответил мне! Как же ты не помнишь? А у тебя должна быть моя фраза! Грубо и настойчиво ты хватаешь его руку, стягивая напульсник, но вместо ожидаемой реплики тебя встречают совершенно незнакомые иероглифы. Хорошо поработали, Юичиро-кун — Ты что себе позволяешь?! — ученик вскакивает с насиженного места, отталкивая тебя, и с уст остальных присутствующих срывается удивленный вздох. — Но, как же… Вчера ведь… Это ведь ты был, я уверена! — начинаешь шмыгать носом, сдерживая порыв разрыдаться на месте. Дура, дура, дура! Тебе хватает ума сбежать, дабы не слышать о себе каких-нибудь гадостей, и уже на лестничном пролете меж вторым и третьим этажами останавливаешься, пытаясь вернуть себе утерянное дыхание. Как же глупо. Сколько раз теперь ты назовешь себя идиоткой, прежде чем сможешь смыть с себя подобный позор? Хотя, какой уж там «смыть»… Отныне теперь вся школа будет знать тебя как какую-то извращенку, нападающую на ничего не подозревающих парней! Сползаешь вниз по стенке, проклиная свою наивность, и закрываешь рот ладонями, дабы излить все эмоции в тишине. Время обеда стремительно утекает, но к оставшемуся бенто ты даже не притрагиваешься, чувствуя неприятный ком, вставший у тебя поперек горла. — Какие слова ты сказала «мне»? — суровый голос заставляет тебя вздрогнуть. Покрасневшими глазами смотришь на юношу, стоящего на лестнице, и пылаешь ярчайшим стыдом. — Прости, я ошиблась… — шепчешь отрешенно, надеясь, что он тут же оставит твое самоуничижение в покое, но сего действия не происходит: брюнет все также глядит в упор, ожидая ответа. — «Я, кстати… — …Т/И Т/Ф», — заканчивает тот, выдыхая вымученное облачко пара. — И еще, ты, вроде, должна была спросить про «мой» класс, да? — Ага-а, — хмыкаешь, утыкаясь носом в подтянутые к подбородку колени, и не сразу наблюдаешь на устах этого незнакомца глупую ухмылку. — Да, я полная дура, но не надо смеяться надо мной, ладно?..
Все же, он тебя не слушает. Хохочет, надрывая живот, и от обиды тебе остается лишь поджать дрожащие губы. Ну, разве до тебя никто не совершал подобных ошибок? Да и чего уж такого было в том, что ты… — Твой соулмейт не я, а мой брат — Муичиро, — сквозь смех выдает Токито, и зрачки твоих глаз в шоке расширяются. — Как это? — не сразу доходит очевидное, но Юичиро помогает тебе и с этим, заявляя, что они, как бы, близнецы. Близнецы, чтоб их!.. — А где?.. Где сейчас?.. — поднимаешься резко, чуть не грохнувшись из-за затекших конечностей на приблизившегося школьника. — На крыше, — фыркает тот, потирая шею, — слушай, я не хотел… Но ты сама меня вынудила тогда, поняла? — не сразу доходит, о чем он говорит, но воспоминание о грубом толчке все же всплывает в подсознании. — Да-да, прости меня! Не стоило мне так заявляться, но я была так счастлива, когда узнала, что нашла тебя… Тьфу, то есть… Муичиро! Более вы не произносите ни слова, и ты обращаешься в бушующий смерч, точно несущийся на встречу со своей судьбой. Кто бы мог подумать, что твой соулмейт, как и ты сама, обожал наблюдать за бескрайними небесами? Это было так чудесно, так неожиданно! И, кажется, благодаря своей простой натуре тебе удалось на время забыть о гнетущей проблеме в лице надвигающихся слухов. Когда над тобой расстилается голубая гладь, ты ощущаешь легкий порыв ветра, растрепавший длинные косы, и где-то у самого края наблюдаешь знакомую фигуру. Водопад смоляных волос рассыпается по юношеской спине, переходя в очаровательную бирюзу, и ты невольно замираешь в любовании данной картиной. Все вокруг стихает, становится неживым и бессмысленным, но ты все же позволяешь себе набрать в легкие побольше воздуха и произнести заветные слова: — Меня зовут Т/И Т/Ф! И я твой соулмейт! Мальчик крепче сжимает поручни, а после, мучая тебя томлением приближающегося конца, оборачивается, дабы ты смогла узреть на его лице чистейший румянец, невинный и выдающий этого неприступного принца со всеми потрохами. — Ты не представляешь, сколько дел я натворила для того, чтобы отыскать тебя, Муичиро Токито! — уверенно шагаешь навстречу ему, отчего школьник в паническом порыве натягивает на оголенное запястье напульсник, а затем и ткань черного пиджака. Стоп. Это что же, получается, он все это время смотрел на эту глупую надпись, думал о тебе… Но сам так и не подошел? Ты закипаешь от переполняющего тебя гнева и хочешь, прежде чем накормить этого глупца, надавать ему хорошенько по голове, дабы тот знал, как плохо заставлять свою родственную душу мучиться от неизвестности! Но, все же, припоминая сказанные ранее матушкой слова, подавляешь все негативные эмоции, улыбаясь так ярко, как только можешь. — Я приготовила тебе бенто! Сейчас ведь обед, как никак, поэтому я подумала, что для нас будет лучше узнать друг друга! Да и еда в компании намного вкуснее! Ты преодолеваешь расстояние между вами за считанные секунды, хватая мальчишку за руку и отводя дальше от края. Он до сих пор не произнес ни слова, и это, если быть честной, очень сильно напрягало твою гипер-активную натуру, вечно скачущую везде без передышки. Но, так или иначе, в какой-то степени тебя радует его меланхоличность, позволившая тебе без каких-нибудь ухищрений усадить его подле себя. — Ты любишь курицу, Муичиро-кун? А я люблю! Нет, просто обожаю! — задорно смеешься, открывая заветную коробочку с едой. Жадность ноет о том, что вторая порция до сих пор лежит где-то там, в классе Юичиро, но, в принципе, это сходит даже за какое-никакое, а извинение по отношению к нему, поэтому ты быстро забываешь о своем промахе. Да и лишний раз урезать себе противные калории не помешало бы, ведь теперь, все-таки, у тебя был соулмейт! И уж лучше ты будешь раскармливать его, чем наедаться сама. — Ну-ка, открой ротик! — Т/И-чан, — только-только ты собиралась угостить его ароматной курочкой, как он жестом останавливает поднесенную руку с палочками. — Это все… Ты… — Я знаю, что ты стесняешься! — спускаешь внезапный смешок в подставленный для этого кулачок. — Ты такой милый, Муичиро-кун! Знаешь, я всю жизнь думала и боялась, что не найду тебя и останусь совсем одна! — откладываешь еду в сторону, заметив смятение на его лице, и уже понимаешь, что, похоже, вкуснейший рис с маринованными овощами сегодня не достанется никому из вас. — Но когда я услышала твое первое слово, обращенное ко мне… — без стеснения показываешь чернильные буквы, пылая решимостью связать себя и этого человека путами не только настырной судьбы, но и вашими собственными, настоящими. Почти незаметно, но уши Токито краснеют, и ты еле сдерживаешься, чтобы громко не умилиться такой мелочи. — Я так счастлива! Спасибо тебе большое за то, что нашелся! — может, ты слишком резка в подобных заявлениях, но изменять своему же характеру непросто, ибо непосредственность была твоей основопологающей чертой. — И тебе… спасибо, — неуверенно выдает он, пальцами цепляя золотую пуговицу гакурана. Рядом с ним ты чувствуешь полную уверенность, и более не смущаешься своей навязчивой натуры. Определенно, эту легкость невозможно променять на что-либо. Ты рассекаешь воцарившееся на несколько минут молчание вопросом простым и задушевным, представив, как много еще откровений вам вместе предстоит перенести: — Тебе нравится наблюдать за облаками, Муичиро-кун?