{Реакции Клинок Рассекающий Демонов}

Гию Томиока/опж

Будь осторожнее

Когда ты смотришь на эту фразу, кротко запечатленную на тыльной стороне запястья, в твоей груди растекается немое чувство блаженного неведения. Смоляным очерком витиеватые буковки выстраиваются в ряд, побуждая тебя раз за разом непроизвольно поглаживать их указательным пальцем и ощущать немое тепло человека, в будущем обязанного одарить тебя этими словами. Думать о том, что твой соулмейт невероятно добр и заботлив было неимоверно приятно, и каждую ночь, засыпая, ты не забывала целовать на прощание заветное наставление, представляя в краткосрочных сновидениях лицо своего избранника.
Это странно. Со временем, когда тебе уже переваливает за пятнадцать годков, ты перестаешь тратить драгоценное время на такие глупости, как несусветные мечтания, отдавая всю себя учебе и общению с друзьями. Ожидаемо, никто из твоего окружения не оказывается привязан к тебе путами судьбы, но то и не было нужно, ибо ты уже давно решила, что сможешь подождать половинку своей души, сколько бы времени ей для того, чтобы найти тебя, не потребовалось. Как забавно. - Прошу прощения, Томиока-сан! - широкая ладонь мужчины ложится на твое плечо, хрупкое, точно фарфор, и ты невольно вздрагиваешь под взглядом васильковых глаз, таких холодных и строгих. Честно говоря, новоявленного учителя физкультуры ты слегка побаивалась, да и урок у вас с ним намечался только в следующую пятницу, потому как до этого ты почти что неделю провалялась дома с температурой. - Будь осторожнее, - сухо, едва слышно для проходящих мимо зевак, да только вот весь коридор, как и ты сама, замер в непосильном ожидании того, когда же этот черствый сухарь решится предъявить тебе замечание о твоей невнимательности. Сердце трепыхается в груди неровно, вдавливается в ребра и сбивает привычный ритм дыхания, и все, на что тебя хватает, так это на жалкий кивок и побег от молодого преподавателя, ставшего для тебя сущим наказанием. Так и случилось, что своего соулмейта, который должен был прийти к тебе сам, ты нашла сама благодаря своей удачливости. Томиока Гию не шибко эмоционален, это ты усвоила еще тогда, когда он с самым неприступным видом начал проверять твое освобождение от проклятых уроков физкультуры. То, с какой тщательностью этот сноб осматривал дурацкую бумажку на наличие подделки, было весьма занимательно, однако слегка раздражало. Кивок, и тебе позволили спокойно проводить нелюбимые занятия на лавочке в компании других девчонок класса, с таким же остервенением желавших прогулять надоедливый предмет. - Раньше Касумире-сан разрешала нам отдыхать время от времени, не приходилось ходить к врачу за справкой, - замечает одна из одноклассниц, подперев кулачком подбородок. - Если честно, этот Томиока-сенсей... раздражает. Вот не повезло же его половинке, а? - с ее уст срывается ехидный смешок, за которым все остальные дружно начинают обсуждать мужчину в спортивном трико. Тебе несколько стыдно сидеть в их компании и слушать то, какой грязью они поливают якобы твоего соулмейта, но заводить разговор о том, что так обсуждать человека за его же спиной неправильно, было себе дороже. В конце концов, не хотелось бы, чтобы по классу, да и по всей школе, разошлись неблагоприятные слухи о достаточно «близких» отношениях между учителем физкультуры и его ученицей. Даже будь вы трижды предназначены друг другу, это неимоверно смущало! Ведь он, по сути, если слухи, разнесшиеся из уст довольно болтливых подружек, не врали, был старше тебя лет так на пять. Нет, ты, конечно, вообще не подчинялась никаким возрастным предрассудкам, но это... Так или иначе, кто бы захотел признавать, что, по сравнению со своей половинкой, ты был нулем без палочки? Все твои мысли занимает только лишь Томиока-сенсей с васильковыми глазами, холодными, совершенно не заботливыми, но такими... родными. И до тебя не сразу доходит, когда ты возвращаешься в вездесущую реальность и понимаешь, что вы смотрите друг на друга из разных концов спортзала. Щеки покрывает свежий румянец и невольно ты одергиваешь себя, упираясь взглядом в спину кого-то из мальчишек. Брюнет, к твоему внутреннему крику, также прослеживает траекторию твоего взора, и лишь особо внимательный смог бы заметить, с каким усердием он сжал свисток в руке. - Хашибара! - знакомая интонация, недовольство в голосе, и главный хулиган вашего класса уже нагоняет второй круг вокруг баскетбольной площадки, бурча себе под нос нелестные «комплименты» в сторону своего мучителя. Тебе так и хочется сжаться в комочек, извиниться перед Иноске за то, что по твоей вине на него обратил свой гнев учитель Томиока, и лишь где-то спустя пару дней ты начинаешь вспоминать, что товарищ, впрочем-то, на удивление прилично вел себя тогда, и причина, по которой мужчина мог на него ополчится, стала еще более размытой. Вы так и не говорили. Лишь изредка пересекались взглядами в коридоре, да в столовой, но каждый раз, когда половинка твоей души замечала тебя в компании каких-либо подозрительных лиц, на щеках его проступали напряженные желваки, а брови сводились к переносице, образуя меж собой задумчивую морщинку. В такие моменты, даже несмотря на весь тот мороз, коим тебя покрывали многочисленные мурашки, ты ощущала легкое волнение, бурлящее в желудке смешанным коктейлем чувств. Гормоны ли то были, или же естественное влечение к выбранному тебе судьбой... Ты не сильно задумывалась об этом, и старалась скрыть свою внутреннюю борьбу за усердной учебой и стремлением оправдать возложенные на тебя ожидания родителей. И, даже так, тебя томила жажда поделиться с кем-нибудь своими напрасными переживаниями, да только вот ни отца, ни мать тревожить неожиданной новостью о нахождении соулмейта не хотелось. Все разрешается ближе к весне, когда проходит около двух месяцев с того момента, как старый учитель физкультуры решил уволиться по собственному желанию, оставив вашу академию на попечение якобы своего наследующего лица. В эту пору все, как и каждый год, начинали говорить о связи соулмейтов больше обычного, повергая твою персону неприятному лицедейству. Девчонки снимали напульсники с рук, хвастаясь своими приветственным словами, в то время как ты, на всякий случай, надевала сверху еще один, предвещая попытку одной из них сорвать с тебя заветный браслет и узнать истину. Вообще, конечно, бояться то тут было нечего, ибо вряд ли по одному только «Будь осторожнее» тебя могли осмеять. Но, рано или поздно, видимо, все должно было прийти к логичному исходу, когда мальчишки, вошедшие в класс последними после очередного шквала спортивных испытаний, начали нашептывать всем остальным о том, что Томиока-сенсей, оказывается, слова своей половинки и вовсе не скрывает, и сказанное ей им удалось увидеть тогда, когда рукав его синей куртки задрался, обнажив запястье. - Кажется, у нас был человек, который извинялся перед ним при первом знакомстве, - неожиданно до твоего слуха долетают слова Саюми-чан, доселе никогда не говорившей о тебе так неприязненно нежно. - Эй, Т/И-чан, - она сидит сзади, из-за чего ей не составляет труда нагнуться к твоему уху и прошептать в той же степени наигранно, - как насчет показать свои слова? Тебя словно дрожь пронзает, когда со всех сторон начинают литься оскорбительные смешки. В глубине души ты понимаешь, что их, вообще-то, не должно волновать, кем является соулмейт Томиоки-сана, но разве возможно объяснить подросткам, чуть ли не живущим вечными рассказами о любви, как, порой, интимно это может быть? Со звонком ты вылетаешь из класса, позабыв поговорить с учителем Химеджимой о заданном ранее проекте, и все начинает волновать тебя в гораздо меньшей степени, чем твое крайне неуютное положение. Теперь стало очевидно, что, пока любопытные одноклассники не дороются до и так уже очевидной правды, тебе не дадут спокойной жизни. В компаниях тебя уже почти не наблюдают, в столовой ты появляешься раньше всех и как можно скорее обедаешь, лишь бы избежать насмешливых взглядов. Да, конечно, легко было понять, что такая яркая новость вряд ли бы стихла в ближайшие недели, но уж точно стала бы несущественной небылицей, если бы в тебе были силы прекратить этот жалкий цирк и перестать самой стеснятся своего положения. Своего соулмейта. Проходит полторы недели, прежде чем тебя настигает группа ополчения в лице Саюми-чан и других девочек, зажавших тебя на заднем дворе учебного заведения. Ты мямля, которой не под силу разъяснить, что им не требуется лезть не в свое дело, отчего два напульсника ожидаемо срывают с тонкого запястья, обнажая четкое «Будь осторожна». Кровь приливает к лицу, и ладони сжимаются в кулак от обиды. Смех осыпает девичьи плечи точно лепестками расцветающей сакуры, и лишь спустя тщетное количество времени сквозь пелену слез, застилавшую глаза, тебе удается разглядеть лицо Томиоки, сжавшего по посинения руку Саюми, до этого размахивающей напульсниками, как достоянием общественности.
Полагаю, господину Убуяшики не понравится известие о том, что его ученики занимаются такими действиями на территории школы, - голос его тягучий, устрашающий, и тебе становится еще хуже от осознания того, что, хоть вы и не были близки, ему пришлось лицезреть твою беспомощность. - Томиока-сенсей, мы с Т/И-чан просто хотели!.. - одноклассница было начала оправдываться, но ее останавливает другая рука мужчины, протянутая в ожидании того, что та без каких-либо заморочек решится вернуть «украшения». Так, в общем-то, и происходит, и ты даже не замечаешь, как быстро вся эта околесица пред глазами исчезает, и тебя вовсе не волнует, каким это образом ненавистный всеми учитель физкультуры смог утихомирить разошедшихся хулиганок. - Успокойся, - ты ощущаешь спиной холод камня, и не соображаешь даже, как теперь поступить. Поблагодарить и сбежать? Или же... а был ли какой-нибудь иной вариант в принципе? Рукавом желтого свитера ты вытираешь соленую влагу с щек, смутно представляя, насколько убого можешь выглядеть в данный момент, и впервые в жизни тебя, такую вот глупышку-отличницу, настигает чувство эйфории, точно в твоем бренном теле поселилась вселенская храбрость. - Они ничего не скажут, - Томиока смотрит все так же неестественно для человека, лицезревшего своего соулмейта, да только вот, к собственному сожалению, ты примера красивых взаимоотношений, кроме родителей и парочек из фильмов, привести уж точно не смогла бы. - Будь осторожнее?.. - не сразу доходит осознание того, что ты только что сказала, и смущение накрывает тебя с головой, опаляя уши алой краской. Непроизвольно спускаешь вырвавшееся хихиканье на полученный стресс, в ответ на что брюнет также, как и при вашей первой встрече, вцепляется в твое плечо. - Да, - произносит твердо и уверенно, даже кивает как-то наставительно, и сердце твое гулким эхом разрывается в груди бурным фонтаном эмоций, когда в его глазах мелькают искры исключительного беспокойства. По всему твоему телу, от кончиков волос и до пят разливается приятное чувство удовлетворения, будто бы ты впервые ощутила что-то столь... невообразимое. Точно так, как об этом говорила тебе мама в детстве, но гораздо, гораздо реалистичнее! Да, именно так. - Спасибо, - тебе даже не ясно: благодаришь ли ты его за спасение или же за то, кем он для тебя является, но это больше и не важно. Слишком много потрясений за прошедший день. - Гию, - как-то резко произносит тот, вводя тем самым тебя в легкую прострацию. Язык путается в безнадежном желании ответить, а руки от волнения начинает трясти, и в данной ситуации ты, вопреки своим опасениям, забываешь о вашей разнице в возрасте. Да и кажется она столь глупой и неощутимой, будто Томиока и был твоим ровесником, с самого начала осознававшим всю полноту вашей связи. - Твое имя я уже знаю, Т/И.