Волчьи ягоды

Глава 3

Весь следующий день Ремус был занят в лагере — помогал рубить дрова, носил воду и ходил расставлять силки на зайцев. Ему нужно было втереться в доверие не только к Сивому, это было просто, но и также к остальным членам его ближайшего круга. Он сидел с ними, пил, смеялся, рассказывал какие-то выдуманные байки про стычки с волшебниками и людьми. Старшие дети колонии ходили за ним по пятам, слушали его так же внимательно, как когда-то — студенты Хогвартса. Когда выпадала свободная минутка, Ремус проверял пленника. После их разговора на празднике тот целых двое суток сидел, опустив голову, отворачивался, когда Ремус приносил ему миску с кашей, и упрямо не желал разговаривать, но при этом пристально следил за Ремусом, так, словно опять ждал нападения, или чего-то в таком духе. В другой жизни Ремус от души пожалел бы его: мальчишка без родителей, пораженный страшным проклятием, в клетке, в горах на краю мира, обозленный и одинокий. В той жизни у Ремуса были лучшие друзья и надежда на лучшую жизнь. В этой не осталось ничего, кроме сына Джеймса и Лили, которому не нужна была ничья опека, разве что любовь крестного, Бродяги, который устал от жизни и одиночества, и который держится на плаву только ради Гарри, и тонкого, терпкого аромата духов Валери Грей, который, вспыхнув в столовой дома на Гриммо на прошлой неделе, накрепко связал его с тем, другим, лучшим Ремусом, которого он не имел права подвести.

Несколько дней мальчик не находил себе места.
Мать была права, когда говорила, еще в детстве, что в нем сидит дух противоречия. Он всегда и все делал назло — ей, сверстникам, всему миру. Даже если самому было потом от этого плохо.
Вот и теперь. С одной стороны, он готов был скакать от радости, что ему помогут и вытащат из этой вонючей клетки. Мысль о том, что Сивый сделает его своей марионеткой и заставит убивать его же друзей была невыносима. Но, с другой стороны — из всех людей на планете его пришел спасать именно этот тип. Ремус, мать его, Люпин, посланник Матери Волков! Да он скорее съест свой собственный хвост, чем пойдет за ним! Да он с этим мудаком под одним деревом ссать бы не стал! Пусть катится жопу со своей помощью!
А с другой стороны...
Мальчик недовольно заворочался на жесткой подстилке и перевернулся на другой бок. Сон не шел, все тело ломило, и очень болели зубы.
Это мешало спать.
Он ворочался до самой глубокой ночи, но как только забылся тревожным, неверным сном, услышал негромкий шорох прямо рядом со своей клеткой.
Мальчик подхватился, но тут кто-то зажал ему рот и несколько пар рук подхватили его с земли. Он попытался вырваться, толкнул одного плечом, другого, рванул наугад в темноту, но его схватили, повалили на землю, вдавливая коленом в грязь, и скоро обвязали веревкой, а потом еще и завязали глаза.
Нападавшие, а их было четверо, потащили его к обрыву в лесу, под которым шумела горная река. Она обрывалась водопадом в самом сердце горы. Падать оттуда — все равно, что падать с десятого этажа. Когда мальчик понял, куда его тащат, принялся извиваться, мычать и брыкаться, но это было бесполезно. Его держали слишком крепко.
— Плевать мне, какие там у него планы! — судя по голосу, одним из тех, кто его тащил, был Рагд. Он пыхтел и отдувался, но мальчик все равно узнал его. — Если он приведет Сивого к школе, тот сделает его своим Бетой. Слишком много чести для сопляка, вроде него!
— Если он тот, за кого себя выдает...
— Сивому нет до него дела, он сам так сказал! Ему нет дела до ублюдков и предателей! И если он исчезнет, Сивый просто найдет другой способ накрыть ту поганую школу.
— А что если Сивый узнает, что это мы...
— Никто не спускается в то ущелье! Никто его там не найдет. Скажем Сивому, что он сбежал. Мы и без него сможем найти эту школу. По запаху найдем!
Паника мешает рассуждать здраво. Мальчик пытался придумать, как ему вырваться и убежать, но на ум ничего не шло, от ужаса он как будто замерз, застыл и превратился в испускающую пар ледышку. Кровь отбивала в ушах барабанный бой, но даже сквозь него мальчик услышал шум водопада, а когда его кожи коснулась плавающая по воздуху влага, он весь покрылся мурашками и буквально затрясся от ужаса, но тут вдруг в темноте раздался шорох, глухой удар, мальчик упал на землю. Затем — какая-то возня, звуки ударов, вскрики и грохот от падения чего-то тяжелого на землю. После наступила абсолютная тишина — и она была еще хуже, чем все предыдущие потрясения. Мальчик кое-как изогнулся на землю, пытаясь дотянуться руками до повязки на лице, но она внезапно сама слетела с его глаз и перед ним в темноте замаячило знакомое, испещренное шрамами лицо.
— Живой?
— Д-да...
— Поднимайся, — Люпин сграбастал его за шиворот и поставил на ноги. Короткое движение ножом — и веревки отпустили его руки. От пут на ногах он избавился уже сам.
— Все еще не нужна моя помощь? — спросил Люпин, пряча охотничий нож в сумку. Мальчик наградил его подозрительным взглядом и посмотрел на лежащих в траве волков из колонии. Все они были без сознания. У Рагда на плечах был тот самый рюкзак, с которым мальчик пришел в колонию. Он сдернул его с врага и проверил — вещи он забрал, равно как и золото, но зато в рюкзаке был нож, веревка и еще какие-то мелкие охотничьи вещицы вроде фляги с водой и спичек. Волшебная палочка тоже пропала — наверняка они её сломали.
Суки.
Чтобы дать выход накипевшим чувствам мальчик размахнулся и врезал кроссовком под дых Рагду.
— Идем, — сказал Люпин, когда он закончил и отдышался. — Они скоро придут в себя и пойдут за нами.
— Почему нельзя просто трансгрессировать?
— Можешь попытаться, — Ремус вскинул рюкзак на плечо. — Но стоит учесть, что по просьбе Сивого Темный Лорд закрыл для трансгрессии весь лес до самой дороги — чтобы любой, кто попадает сюда, был на виду, и только Сивый мог решать, что с ним делать. Попробуешь переместиться — и тебя расщепит, — Ремус помолчал секунду. — Как твое имя, парень?
Мальчик молчал.
— Мне надо знать, как к тебе обращаться.
Мальчик все так же молчал и пялился на него безо всякого выражения, засунув руки в карманы.
Ремус чуть было снова не вспылил, но вдруг вспомнил, как тем вечером Валери рассказывала, что к ней в школу приходят в поисках приюта дети высокопоставленных министерских чиновников, которые долгое время подвергались гонениям и унижениям из-за своего проклятия. Многие из них берут себе другие имена, а настоящие держат в тайне.
— Ладно, — отрывисто сказал Ремус. — Как хочешь, — он прошел мимо него, вскидывая на плечо рюкзак. — Путь неблизкий, а времени мало, так что идем. Полнолуние уже завтра. Надо успеть вернуться в школу до вечера завтрашнего дня. Хотя, ты можешь вернуться и в клетку, если хочешь.
Мальчик проводил его ледяным взглядом, а потом медленно застегнул теплый батник, натянул на голову капюшон, сунул руки в карманы и молча поплелся следом.