Портрет Фреда Уизли.

Посетители.

Мама сидела с Джорджем еще долго. Он пытался прогнать ее, как гнал Джинни и Рона до этого, но Молли не поддалась на провокации. Женщина дождалась когда ее сын уснет. Фред понял это по наступившей тишине, в которой тихонько, но отчетливо заплакала миссис Уизли. Она посидела так немного, а потом за ней захлопнулась не громко дверь.

К Джорджу старались приходить каждый день. Молли, Рон, Гарри. Редкий раз Артур Уизли. Похоже, он не знал о чем говорить со своим сломленным сыном. Он просто заходил громко шаркая, Фред вскоре начал узнавать его по шагам. Начинал одинаково, спрашивал о самочувствии, но Джордж всегда молчал с ним. Отец в паре предложений рассказывал о службе в Министерстве, неловко прощался и уходил. Артур единственный, кто не пытался накормить Джорджа. У других эта тема была любимой. Даже Гарри Поттер, через раз обещал заколдовать парня, если тот не поест хоть пару ложек.

Рон рассказывал про магазин. Как понял Фред, вся забота об их с братом близнецом бизнесе, полностью легла на плечи младшего брата. К большому удивлению Фреда, Рон ни разу не пожаловался Джорджу на это, хотя, как Фред понимал, дела шли очень плохо. Рон даже старался шутить, приободрить и растормошить Джорджа. Время от времени, братишка просил у Джорджа совета по бизнесу, но близнец отвечал Рону через раз. По этим разговорам Фред понял с щемящей болью в груди, что их малыш Ронни очень сильно повзрослел. Голос его со временем стал звонким как раньше, но ему добавилась уверенность и спокойствие. Интонации братишки тоже изменились. Рон заботился о Джордже, хоть и был младше. Фред чувствовал его заботу. Порой он замечал, что Рон приходил к Джорджу с непонятной тихой грустью, которая не касалась состояния брата. Рон ничего особого не рассказывал. В такие дни, он лишь чуть чаще обычного делал паузы в своих монологах. Про личную жизнь, на удивление Фреда, он и вовсе не распространялся. Про Гарри, бывало говорил долго и с восторгом, а про Гермиону ни слова. Фред однажды даже забеспокоился, жива ли их с Гарри подруга, но потом вспомнил, что кто-то всё же ее упоминал. Последнее воспоминание Фреда о Грейнджер, было на свадьбе Билла и Флер. Там между Роном и Гермионой разве что искры не летали. Они не встречались, как Гарри и Джинни, но всё шло к этому.

Счастливые воспоминания радовали Фреда. Но когда он усилием воли заставлял себя возвращаться к реальности, его угнетало состояние Джорджа. Казалось, всё становилось только хуже. Он больше не плакал, по крайней мере в голос, как в день похорон. Фред его ни разу не винил, он вспоминал об этом порой лишь с мурашками ужаса. Джордж, как понимал Фред, больше не старался себе навредить. Но его живой брат и не жил вовсе. Он покидал личную спальню очень редко. Ходил медленно и тяжело. Фред сначала не мог понять кто это так ступает. Он конечно не помнил какие звуки издавал брат при ходьбе раньше, но мог с легкостью представить его проворный уверенный шаг. Теперь же Джордж передвигался как седой старик. В магазине Волшебные Вредилки Уизли, близнец не появлялся, Фред знал это по рассказам Рона. Нору тоже не посещал, на это жаловалась мама. Но практически раз в неделю он трансгрессировал на могилу к Фреду. Об этом осторожно завел тему папа.

У Фреда, от мысли, что у него есть могила, казалось зашевелились волосы. Всё таки это было жуткое ощущение - знать, что где-то разлагается его настоящее тело. С воспоминаниями, что было после того, как они позировали художнику. С воспоминанием своей смерти.

Артур Уизли не пытался укорить Джорджа. Лишь намекнул, что не стоит так часто наведываться к мертвым. Лучше бы встретился с живыми. Джордж неожиданно ответил, что там он порой пересекается с Грейнджер, они сидят в Хогсмиде и пьют сливочное пиво. Фред удивился так же, как похоже удивился и Артур.

- Как у нее идет подготовка к ЖАБА?- осторожно спросил папа про Гермиону. Наверное, он даже и не надеялся на ответ.

- Как и у Джинни, всё хорошо,- спокойно ответил Джордж, чему Фред несказанно обрадовался и даже позволил тени улыбки вновь коснуться его лица.

- Я рад,- отозвался папа, и как показалось мертвому волшебнику, радость отца касалась не только школьным успехам девочек.