От разбитого сердца не умирают

Было ли что то, что они могли сделать

Большинство из тех, кто потерял своих любимых, гадают, было ли что—то, что они могли сделать. Часто они гадают, могли ли они спасти своих любимых, даже тогда, когда обстоятельства очевидны, что это было невозможно. Эти гадания замедляют процесс исцеления и повышают вероятность возникновения длительных душевных шрамов… 

Драко только что вернулся с пробежки. Его волосы влажные от пота. Он не может видеть Гарри, стоящего у стены. Он снимает рубашку. С лица всё еще не сошел румянец, и от тела пахнет. Гарри морщит нос. Он смотрит, как Драко открывает кран на кухне их старой квартиры. Он держит руку под струей воды, пока та не теплеет. Резко наклоняя голову, он пальцами зачесывает волосы наперед, так, что они падают ему на лицо. Нагнувшись, он засовывает голову под кран. На шее теперь нет волос. И что-то в этой голой шее разбивает Гарри сердце. Она такая тонкая, такая хрупкая. Драко льет на голову средство для мытья посуды и трет голову, пока она не покрывается пенными пузырями. Гарри едва может сдерживать смех. Драко Малфой моет голову средством для мытья посуды. Он гадает, попытается ли Драко потом выдать это за запах дорогого шампуня. Когда он заканчивает, то принимается расчесывать пальцами свои бледные волосы, от влаги теперь ставшие более темными, русыми. Наконец он заворачивает кран и отжимает воду из волос. Он встает боком к Гарри. Вода ручьями льется по его плечам, и Гарри видит его лицо в профиль. Он думает, что он один. Он думает, что никто его не видит. Но Гарри стоит достаточно близко, чтобы видеть ресницы. Они еще слипшиеся от воды. Гарри протягивает руку и трогает Драко за плечо, и, к его удивлению, Драко поворачивается. Какое-то мгновение он смотрит прямо Гарри в глаза. Во взгляде удивление, но он полон узнавания. Гарри способен назвать Драко по имени, прежде тот исчезнет. Но только один раз. 

Прошла неделя с тех пор, как кончились таблетки. Гарри сохранил пустую склянку. Аптека Кэрроу, семейный бизнес с 1734 г. И на дне адрес: Чертополоховая улица, угол Лютного переулка. Мужчина за прилавком одарил Гарри масленой улыбочкой, когда тот вошел в лавку, но не сказал ни слова, когда Гарри рассказал, что ему надо, и вручил фиал. Хозяин лавки заломил непомерную цену, но Гарри не протестовал. У него не было ни сил, ни желания. Прошла всего пара часов. Чтобы заклинание работало, кровь и костный мозг должны быть еще свежими. 

Волшебник исчез за занавеской и вернулся меньше чем через двадцать минут. 

— Вот, готово, — сказал он так, как будто сварил всего-навсего порцию перечного зелья, но потом понизил голос и наклонился над прилавком. — Как стыдно, — сказал он. — Последний в своем роду, и ведь подумать только, он был почти мальчишкой, когда Темный Лорд поставил ему Метку. Ты думал, что эти ублюдки-линчеватели пощадят его? Особенно когда ты выступал в его защиту, и всё такое? Это ужасно. — Он зацокал языком, как чья-нибудь бабушка. — Просто ужасно. Столько крови из-за капли чернил. 

У Гарри были слишком крепко стиснуты зубы, чтобы ответить. Он еще был в шоке. Всё еще в подвешенном состоянии отрицания ужаса всего происшедшего. Стакан, упавший на тротуар, звучал, как звон колоколов. Слишком много времени потребовалось, чтобы осознать, что случилось. Кто-то вскрикнул, и ноги Гарри уже мчатся вперед до того, как до него доходит, что он бежит. Он содрал с шеи шарф. Он не знал, за что ухватиться руками. Драко кровоточил в стольких местах! Когда Гарри положил руку Драко на живот, то чувствовал, как пульсируют внутренние органы. Его охватили безумные мысли о тех других моментах, когда он бывал внутри тела Драко всеми возможными частями тела — языком, членом, пальцами, кулаком. Рукава Гарри до локтей намокли от крови, но никто не подбежал к нему на помощь. Никто не вынул палочку. Все просто пялились, держа в руках ярко упакованные коробки. До сего дня Гарри так и не знает — они так стояли, потому что были в шоке, или из-за облегчения, потому что последний Пожиратель Смерти получил по заслугам. Неважно. В любом случае, они позволили Драко умереть у него на руках. Это длилось слишком долго — достаточно долго, чтобы Драко знал, что умирает. Он пытался позвать Гарри по имени, но в его легких было слишком много крови. Это воспоминание всё еще неотступно преследует его; Гарри не может вспомнить, что он говорил Драко в те последние минуты. Он надеется, что это было «Держись, я с тобой». Он надеется, это было «Я люблю тебя». Но всё, что он может вспомнить — как кричит снова и снова, зовя на помощь. Вы, чертовы ублюдки! Помогите мне! За всё, что я сделал для вас, бога ради, помогите мне! Драко умер с открытыми глазами. Он невидяще глядел на что-то позади Гарри. Он помнит, как вымазал лицо кровью Драко, словно воин перед битвой. Помнит, как вынул осколок стекла из того нежного места у основания горла Драко. Места, которое он столько раз целовал. Он помнит, как стискивал кулак и прижимал осколок, как нож, к своему сердцу в жесте необузданного, невыразимого горя. Он помнит момент, когда толпа хлынула вперед. Вот тогда и появились палочки, а защитные заклинания были произнесены. Их спаситель не должен умирать. Не как собака на улице. Не как Пожиратель Смерти в луже собственной крови.