От разбитого сердца не умирают

Наиболее сильное переживание горя обычно следует за смертью любимого человека.

Наиболее сильное переживание горя обычно следует за смертью любимого человека. Как правило, это ощущение пустоты и оцепенения. Кроме того, могут возникать глубокие чувства грусти и печали, физические симптомы: долго- или кратковременная потеря памяти, неспособность есть или спать. Могут возникать странные или беспокойные сны. Часто бывает рассеянность. Горе и печаль могут привести к ощущению «потери разума». Такие чувства и поведение нормальны и со временем пройдут… 

Осталась только одна таблетка. Когда он её примет, это будет последнее ощутимое воспоминание о Драко, которое у него останется. Исключая сны, но только сны, где занятие любовью может в одно мгновение превратиться в безмолвный крик о помощи, и он всё равно может проснуться с высохшей спермой на простынях. В таких случаях он блюет над раковиной и пугает Мартина. 

Действие одной таблетки не продлится долго. Может, несколько минут. Он долго размышляет, какое же воспоминание у него возникнет. Пары минут недостаточно для воспоминания об их марафонском сексе. Недостаточно даже для нормального поцелуя. Он думает вызвать воспоминание, когда Драко впервые признал, что чувствует к нему что-то. В смысле, что-то кроме ненависти. Он покраснел, выхватил палочку и выплюнул эти слова. Гарри просто остолбенел, и Драко решил, что молчание означает отвращение. 

— Просто забудь, Поттер, — сказал он и отвернулся. 
Это произошло так быстро, что Гарри едва успел остановить его. Его пальцы не задели руку Драко, но успели ухватиться за рукав мантии. 
— Подожди, — сказал он. 
Но прежде чем он сообразил, что сказать дальше, Драко повернулся, сделал шаг и застенчиво чмокнул его в губы. Это был самый ненавязчивый поцелуй, который когда-либо испытывал Гарри. Он не был уверен, что вообще почувствовал его, но потом Драко прижался теснее и поцеловал его опять, сильнее, увереннее. Именно тогда мозг Гарри включился на полную катушку, и он закрыл глаза и поцеловал Драко в ответ. 

Мартин опускает вилку и смотрит на него. Этот ресторан их любимый, хоть и грязный. Линолеум отходит в том месте, где пол встречается со стеной, открывая взгляду сальную грязь. Верхний свет слишком ярок. Здесь нет атмосферы для задушевных разговоров. Приборы всегда недостаточно чистые, но еда бесподобна. По крайней мере, в радиусе семи кварталов от квартиры Гарри. 

— Ты почти ничего не ел, — говорит Мартин, но в его тоне нет укоризны. — Ты вроде говорил, что проголодался.