КОЛЮЧАЯ ГИРЛЯНДА

Последняя глава. Финал, который мы не заслужили.

 Для кого-то закат, а для кого-то рассвет.

 Bes Love.

Пока Лестер развлекался в постели с Люси, лишая тем самым девственности Денниса, Деннис мчал в сторону их маленькой деревни на своем верном коне. Горячие слезы застилали глаза и обжигали щеки, так что мальчишка в теле здоровенного мужчины не разбирал дороги.

 - Так как это произошло? - спросила Люси, откинувшись на влажных простынях и закуривая "косяк".

 - Понятия не имею, - Лестер потянулся от доставленного удовольствия, что аж суставы захрустели. - Просто очнулся в теле этого пацана и нихера не понимал в самом начале.

 - В самом начале?

 - Да, - Лестер протянул руку и ловко выхватив "косяк" из пальчиков Люси, затянулся и тут же разошелся кашлем. - Черт! Пацан же в жизни не курил!

 - Дурачок, - рассмеялась Люси и ее пальцы растормошили копну волос на голове кашляющего Лестера. - Передай кстати, этому мальчику, что его ждет успех у женщин. Он сумел доставить мне два оргазма.

 Я убью тебя, убью, сукин ты сын! - утирая слезы с влажных щек, думал Деннис, вцепившись в гриву лошади. Он понятия не имел, что его родители сидели в патрульной машине и пытались правдоподобно солгать полицейскому, пока тела обгоревших священников уносили на носилках. Он понятия не имел, что мама Денниса видела его, сидящим на коне в конце улицы, видела лицо Лестера, но с глазами его сына. В тот момент она окончательно поверила во всю эту историю и чуть позже расскажет об этом мужу. 

 А Деннис считал их мертвыми, тлеющими безжизненными телами под теми почерневшими простынями.

 И он жаждал мести.

 - Ты что, с ума сошел?! - Люси вскочила с кровати как ошпаренная, не веря своим ушам. - В тюрьму? Из-за этого сопляка?!

 - Он тут не при чем, - спокойно ответил Лестер, глядя в когда-то белый, но ныне пожелтевший от никотина и марихуаны потолок. - Я так решил. Пока я жил в теле этого пацана, я многое понял. Что вся моя звериная ненависть ко всем людям - это травма. Мой пожизненный шрам. Моя опухоль, если хочешь так думать, от которой не избавиться.