Пять сеансов памяти

5. Сеанс четвёртый

Её квартира, по мнению соседей, была практически не жилой. Старики видели Сакуру только рано утром, когда та бежала на работу, допивая остывший кофе, и вечером, медленно плетясь от усталости. Но в один из вечеров их мнение меняется.

— Я не буду твоей игрушкой, Саске! — она вздрагивает, ощущая как горит щека от знатной пощёчины. — Мне плевать, что ты там напридумывал! Я не твоя девушка уже давно!

— Кому ты нужна, скажи мне, Сакура-чан, — дразнит её всегда холоднокровный Учиха, подливая масло в огонь. Рука приятно ноет от удара. — Кто полюбит такую нищебродку, как ты? Кто захочет жить с той, кто даже не может приготовить так, чтобы ничего не подгорело? А разговоры идут только о боях, смертях и лечении больных? Ты никому не нужна, Харуно. Я — твой единственный шанс выйти в свет под фамилией лучшего клана. Я...

— Чёртов кукловод, эгоист... — она замахивается с кунаем в руке, но он перехватывает её. Шипит, плюясь ядом. Саске наблюдает за её попытками с усмешкой, выкидывая оружие в сторону. — Лучше бы тебя убил Орочимару, сделал своим сосудом, мать его!

— Обязательно передам ему, милая. Но, — кидает её на диван, расстегивая свою рубашку. В глазах парня сверкают раскаты грома с языками адского огня. «Он убьёт меня, убьёт!» — кричит мысленно Харуно, пытаясь отодвинуться от бывшего сокомандника. — После нашей свадьбы.

— Нет! Нет! Нет! — она сопротивляется из последних сил, брыкается, крича, пока Саске не засовывает ей в рот импровизированный кляп из носков. В глазах слёзы, её трясёт настолько сильно, что Учиха чертыхается, садясь на неё.

— Можешь попрощаться со своей высокой самооценкой, — гадкие, от предвкушения, руки скользят под её топом. Он трётся об неё стояком, постанывая. — Ты станешь моей, хочешь ли ты это или нет...

***

Девушка просыпается с криком, разносящимся по всей квартире. Тяжело дышит, уткнувшись носом в подушку. Слёзы вновь начинают течь по бледным щекам, когда в комнату негромко стучат. Чёрт, она забыла, что в гостиной спит Хатаке.

— Сакура, можно?

Харуно молчит, подавляя очередной всхлип. Чувствует кожей эти мерзкие касания когда-то любимых рук. Боже, она хотела раньше быть женой Учихи. Как же можно так слепо верить сердцу, не думая головой.