Коты-воители "Расколотое небо"

глава 12

- В чем дело? - спросил Ольхогрив, выбегая из кладовой навстречу полосатому серому коту, который робко топтался на пороге у пещеры целителей.
- Даже не знаю, - смущённо пробормотал Бурелом. - Мне немного стыдно вас беспокоить, тем более в такое время, когда у нас столько раненых...
- Ни слова больше! - строго оборвал его Ольхогрив. - Мы лечим не только раненых! Все коты, которые чувствуют недомогание, должны немедленно обратиться к целителям, пока не стало слишком поздно. Ты помнишь, что случилось с Пурди? Если бы он не отмахивался от своих болей, не стеснялся и не терпел, надеясь, что все само пройдет, то он бы и сейчас радовал нас своими историями...
Бурелом печально кивнул.
-  Я так скучаю по Пурди, - прошептал он. - Без него в лагере пусто...
Ольхогрив кивнул. Они с Буреломом были одни  в палатке. Иглогривка выползла на поляну, чтобы взять кусочек из кучи с дичью, а Листвичка и Воробей помогали Речным целительницам  ухаживать за ранеными  Речными котами. Теперь, когда в лагере было пятеро целителей, запасы трав таяли с  катастрофической быстротой.
"У нас слишком много котов, - в который раз подумал Ольхогрив. - Даже будь они все здоровы, нам все равно было бы тесно. Но многие Речные воины тяжело ранены,  им постоянно нужна забота и уход. "
Когда Речные коты пришли в Грозовое племя, Белка сразу предложила разместить их в заброшенном гнезде Двуногих, чтобы не устраивать тесноты в лагере.
- Давайте перенесем туда самых тяжелораненых, - сказала она. - И поручим их заботам Листвички и Ивушки.  Там и целебные травы растут, так что целительницам не придется собирать их в лесу.
Ольхогриву показалось, что это замечательное решение, однако Рябиновая Звезда взвился.
- Не нужно никого никуда перемещать! - решительно заявил он. - Как говорится, в тесноте, да не в обиде, тем более что это лишь временные неудобства. Очень скоро племя Теней и Речные коты вернутся в свои дома!
Ежевичная Заезда немного подумал и со вздохом согласился с Рябиновой Звездой. Ольхогрив подозревал, что отец догадался, чего опасается предводитель племени Теней, и счёл его тревоги обоснованными. В самом деле, в случае внезапного нападения Темнохвоста, отдаленное Заброшенное гнездо стало бы лёгкой добычей бродяг.
"Наверное, они правы, но теперь у нас в лагере  шишке негде упасть!"
- Так что с тобой случилось? - повторил Ольхогрив, внимательно оглядывая Бурелома. - Выкладывай, не тяни.
Бурелом почесал лапой за ухом.
- Я совсем потерял сон, - смущённо признался тот. - Не сплю, и все тут. А иногда у меня так сжимает грудь, что и вздохнуть не могу.
- Х-ммм, - протянул Ольхогрив. - Тебя что-то тревожит?
Полосатый кот непонимающе повел ушами.
- Конечно, - ответил он. - Как тут не тревожиться? В лагере толчея и теснота, мы то и дело наступаем друг другу на хвосты, Рябиновая Звезда и Ежевичная Заезда постоянно цапаются друг с другом, а после того, как к нам переселились Речные коты, никому вообще житья не стало. Не говоря о том, что все боятся Темнохвоста и ждут, что он вот-вот нанесет новый удар.
Ольхогрив кивнул. Конечно, Бурелом был прав. Ежевичная Звезда увеличил число патрулей, но страх тяжёлой тучей висел над лагерем. Грозовые коты предприняли ещё одну попытку объединиться с племенем Ветра и договориться об организации совместного отпора врагу, однако границы соседей были по-прежнему закрыты,  Однозвезд отказался с ними даже разговаривать.
- Я перестал понимать, кто мы такие и чего хотим, - ещё тише пробормотал Бурелом. - Я пришел в Грозовое племя, потому что верил  правду Воинского Закона и силу племен, однако сейчас я уже ни в чем не уверен... Что, если скоро... - он замолчал и опустил голову, уставившись в землю.
- Что? - глухо спросил Ольхогрив.
- Да нет, ничего, - помотал головой Бурелом.
Ольхогрив вздохнул. Он и так догадался, что хотел сказать полосатый воин.
"Что если скоро вообще не останется никаких племен?"
Впервые в жизни эта мысль не показалась Ольхогриву такой уж невозможной.
"Если бродяги нападут на нас и победят, наступит конец всему... Нашей жизни, нашей истории, нашей гордости, чести, законам и всему тому, во что верили и за что сражались поколения котов, избравших жизнь в племени. Не останется ничего..."
- Ты должен взять себя в лапы, Бурелом, - сказал Ольхогрив, усилием воли отогнав страшные мысли. - Когда снова почувствуешь приступ тревоги, начинай глубоко и размеренно дышать. Постарайся расслабиться. Я дам тебе пижмы, это поможет.
Он вернулся в кладовую, вытащил из ниши несколько листков пижмы и дал их Бурелому.
- Скажи Белке, что я освободил тебя на сегодня от всех патрулей. Тебе нужен отдых. Отправляйся в свою палатку, а вечером, перед сном, зайди ко мне, я дам тебе можжевеловых ягод.
- Спасибо, Ольхогрив, - Бурелом облизнул губы, стирая горький вкус пижмы. - Кажется, мне уже лучше.
- Вот и славно, - кивнул Ольхогрив. - Не забудь заглянуть ко мне вечером. Уверен, что скоро все будет хорошо.
"Я очень хочу в это верить, но не получается, " - мрачно прибавил он про себя.
Когда Бурелом ушел, Ольхогрив снова вернулся в кладовую и принялся наводить порядок в запасах трав. Однако вскоре его покой потревожили раздавшиеся на поляне истошные вопли. Ольхогрив вздрогнул от испуга, выронив лист с завернутыми в него семенами мака. Шерсть на его загривке сама собой зашевелилась, поднимаясь дыбом.
"Неужели нападение?"
Он выскочил из пещеры, вихрем выбежал на поляну и увидел котов, выбегающих в лагерь их колючего тоннеля. Это были Голубка, Когтегрив и Крот! В первый миг сердце Ольхогрива подскочило и заплясали от радости, но потом он понял, что их всего трое. Смертельный страх когтями сдавил грудь.
"Ветвелапка... ее нет с ними".
Голубка и Когтегрив, не останавливаясь, помчались на середину поляны, а Крот взбежал по каменной осыпи на выступ скалы, где находилась пещера предводителя .
- Я позову Ежевичную Звезду!
- Скажите скорее, - взмолился Ольхогрив, со страхом и болью глядя на Голубку. - Я не могу ждать! Она... Она умерла?
Голубка подняла на него свои огромные голубые глаза, в которых не было ничего, кроме печали, и Ольхогрив понял, что не хочет слышать ответ.
- Ежевичная Заезда должен первым услышать наш доклад - негромко ответила кошка.
- Умоляю! - хрипло выдохнул Ольхогрив. - Я не вынесу этой муки!
Голубка устало опустила голову.
- Мне очень жаль, - ответила она так тихо, что Ольхогрив с трудом ее услышал. - Мы думаем, что Ветвелапка погибла.
В глазах у Ольхогрива вам почернело. Ему показалось, что внутри у него что-то с хрустом сломалось, как ломается сухая ветка на лютом морозе Голых Деревьев. Несколько мгновений он молча глотал ртом воздух, не в силах выдавить из себя ни слова.
- Что... Случилось?
- Мы точно не знаем, - ответила Голубка, по-прежнему не поднимая головы. - Но мы нашли следы ее крови и шерсти на краю  Гремящей Тропы, возле того тоннеля, где она появилась на свет.
- Вы уверены, что... Что это ее кровь? - провыл Ольхогрив, отчаянно цепляясь за последний коготок надежды.
Когтегрив кивнул.
- Запах был совсем слабый, но мы его узнали. Судя по в ему, она погибла так же, как ее мать... Ее сбило чудище.
Ольхогриву показалось, будто него лапы вдруг превратились в воду. Он пошатнулся и медленно сел на землю. Словно сквозь туман целитель увидел, как над ним склонились Ежевичная Звезда и Крот, они что-то говорили, но Ольхогрив не слышал слов.
Когда к нему вернулась способность видеть и слышать, патрульные уже заканчивали свой рассказ, а Ежевичная Звезда коротко задавал им вопросы. Но Ольхогриву было уже все равно. Его разбитое сердце превратилось в камень.
"Она была совсем юная... - думал он. - Я не могу поверить, что она больше не прибежит ко мне в палатку, не засмеётся, не пошутит надо мной. Не могу поверить что, что больше никогда ее не увижу... Не услышу ее голоса".
Ольхогрив не помнил, сколько прошло времени, прежде чем он смог пересилить себя и начать прислушиваться к рассказу патрульных.
- Мы не сразу сдались, - говорила Голубка. - Мы обыскали всю местность, даже перешли по тоннелю на другую сторону Гремящей Тропы и исследовали все окрестности там, однако нигде не нашли ее следов. Больше мы ничего не могли сделать.
- Это я во всём виновата! - воскликнула Искра, хлестнув себя хвостом. - Никогда себя не прощу!
Ежевичная Звезда повернулся к серебристо-белой кошке и потерся носом о ее плечо.
- Тебе не в чем себя винить, - сказал он.