One Year To New Life

Мы можем им помочь.

  Как я и обещала в конце шестьдесят седьмой главы – я начну заканчивать историю, как бы больно это не звучало.
  Сколько интересных часов за работой над этим фанфиком было мною пройдено. Спасибо моим любимым читателям за поддержку, что мне оказывали. Конец этого фанфика приходится на следующие два-три дня, будьте готовы. Все рано или поздно заканчивается. Как и неудачи в жизни.
   — Он позвал меня замуж, короче! — взвыла от безоблачного счастья Дарина.
  Рыжеволосая рассказывала как о светиле мира о своем новом парне, а теперь уже о женихе. Это был молодой таиландец по имени Сонтхи, прямиком из всем известной столицы этой красивой и теплой страны – Бангкока. Парень лет так двадцати четырёх приехал по обмену в Россию, в наш любимый Петербург и встретил Дарину. Его иностранный акцент, блондинистые волосы и массивная фигура зацепили нашу героиню за глубину души. Чтобы вы понимали, познакомились они в августе, это было закрыто от глаз моих читателей, чтобы не создавать впечатление бестактности, да и сама Дарина держала это в секрете, откуда же мы могли знать. Вы же знаете её таинственную натуру.
   — Поздравляю! — проговорила Оливия, которая слушала рассказ подруги, попивая апельсиновый фреш, — Учи тайский.
  Черноволосая посмеялась вместе с Дариной.
   — А я несколько фраз уже знаю. — поделилась рыжеволосая, ища в сумке помаду, чтобы подправить окрас ярко-красных губ.
  Наконец, найдя, девушка открыла крышечку, положила её на стол и, открутив саму помаду стала, смотря в зеркальце, наводить марафет.
  Лив, оставив напиток на столе подле себя, потянулась посмотреть на марку косметики подруги. Она взяла колпачок с половины стола Дарины и стала его вертеть в руках, пытаясь найти марку. Но крышка была однотонно черной. 
  Рыжеволосая, закончив работу над губами, чмокнула ими, закрыла зеркальце, убрала его в сумочку и показала основание помады кудрявой подруге. Позолотой там была выведена красивым почерком марка Guerlain. Ви сделала губки трубочкой и вскинула бровями.
   — Дорогущая, наверное. — сделала вывод Оливия.
   — А я не знаю, сколько она стоит. — Дарина нахмурилась и стала закрывать помаду.
  Убрав его в сумку, она заметила пытающиеся в замешательстве глаза подруги.
   — Как это ты не знаешь? — посмеявшись, поинтересовалась Винья.
   — Соня подарил. — с милым акцентом рассказала, делая губы уточкой.
  Да, именно так его и называла Дарина – Соня. Парень был совсем не против, хотя прохожие удивлялись и косо поглядывали на пару и особенно на мнимого Соню.
***
   — Макс, хватит, три дня с Нового года прошло. — толкая тоскующего друга в плечо, проговорил Саша, — Туды его в качель, как говорится.
  Максим, без всякого энтузиазма покачивался сидя в своем кресле и глядя на снег, плавно летящий мимо просторного окна в главной комнате квартиры нашего грустного героя.
   — Действительно, найдешь себе другую. — попытался подбодрить Тарасенко Женя.
  Макс обвел шатена в кепке отчаянным взглядом с каплей осуждения, но в сторону его последних слов.
   — А, кстати, — Александр решил отвлечь блогера новостью, — я случайно услышал, что Дарина замуж за таиландца выходит.
  Евгений, впервые услышав такую новость округлил глаза и, выдав слабую улыбку нахмурив бровки, стал крутить из стороны в сторону зрачками.
   — Жень, а ты разве не в курсе? — спросил очкарик, указывая ладонью на зятя.
  Тот в свою очередь отрицательно помотал головой и вскинул плечами.
   — Странно, а мне Вирджиния рассказала. — вывел ботаник и поправил очки.
  Пока проходил репрессивный диалог между Сашей и Женей, Максим витал в серых, на самом деле, облаках. Все его друзья в отношениях, даже у Саши есть девушка, которая не использует его ради выгоды хороших оценок и зачетов. Евгений женат уже почти три месяца. Даже бывшие нашли себе парней, что касается Дарина и Каролины, а вот Ви до сих пор одна. Что очень терзает душу обоих. Чтобы вы понимали, если человек любит, вряд ли забудет. Каждый раз перед сном в тьме закрытых глаз всплывает образ любимого человека, и в нашем случае в Оливии – Макс, а у Макса – Ливия.
При воспоминании о феврале – мае две тысячи двадцатого года, то есть прошедшего года на глазах наворачиваются горькие слёзы. Радужки теряют свои силы и свой яркий свет и становятся тускло-бесцветными. Заметив опять ушедшего в далекие дали грусти друга, юноши переглянулись.
  Женя нагнулся к уху шурина и так тихо, чтобы Тарасенко не слышал, проговорил:
   — А я с Оливией, по крайней мере, спокойно общаюсь.
   — И зачем мне эта информация? — возмущенно шикнул Александр и вскинул руками.
   — Мы можем им помочь.
***
   — Слушай, а как у тебя там на личном фронте? — спросила Дарина, выпивая карамельное каппучино через трубочку.
  Если говорить про статус нашей Оливии, то там можно было просто поставить жирную точку. Что может рассказать одинокая девушка, потерявшая надежду на искреннюю любовь около полугода назад.
Она могла сказать, что разбитое сердце уже не склеить, но это можно было понять только под очень влиятельным предлогом.
   — Пусто, без нападений. — в шутку Винья говорила в смысле реального фронта после вопросов про личный фронт, что имеется ввиду как занятое или свободное сердце.
   — А Макс? — случайно надавила на больную мозоль Дарина.
  Она просто напросто не знала их тяжелую ситуацию во всей красе.
На глазах черноволосой виднелся страх. Ей не хотелось о нём вспоминать, но его добрые и чистые карие глаза были в мыслях девушки двадцать четыре на семь. Все испортило то самое злосчастное тридцать первое декабря. То самое кафе, в котором они сейчас находятся с Дариной и сидят за тем же столиком. За окном все такая же новогодняя атмосфера, правда январская. Группы людей ходили по улицам, кричали песни, всё ещё празднуя, ведь десятое число ещё не наступило. Елки в квартирах остаются ещё на месяц, чтобы не терять ауру и осознать к февралю, что уже прошел месяц года, поплакать от быстроты течения времени и, утирая слезы на морозе, выносить елку. Школьники до сих пор на каникулах до тринадцатого числа. Кто-то разъезжает по заграницам, кто-то в городе тусуется, у всех по-разному. У наших героев тоже различается отдых. Начиная со второго числа Саша и Женя отпрашиваются у своих дам и навещают погрузившегося в грустные, любовные грезы Максима.
  В семье Оливии, пока девушки проводят диалоги в кафешке, их семья, особенно взрослые отходят от бурного празднования и ходят в гости к друзьям. Остап, Денис и Ольга ничего не понимая, устраивают подростковые тусовки дома только для них троих. Алина ничего не имеет против, так как им приходится весь день сидеть одним. Такое, как мы понимаем, будет длиться почти десять дней подряд, новогодние каникулы не хухры-мухры.
   — А Макс... никак.