Чонгук уехал. И это единственное, что Тэхен знал точно. У него заметно вырос живот — как-никак четыре месяца прошло. У Тэхена в свободное от университета время сплошной мозговой штурм — купить кроватку, пеленки-распашонки, игрушки, одежду, бутылочки, соски; папа любезно помогал ему, таскал с собой по магазинам и давал советы, которые Тэхен записывал в аккуратный блокнотик; например, соски фирмы «Hevea» — идеальные, полностью естественные и абсолютно безвредные для ребенка, но отнюдь не дешевые, а вот «Pigeon» — недорого, но и качество будет похуже, объяснял папа.
Но больше и усерднее всего Тэхен думал над именем. Перебирая в голове сотни вариантов холодными вечерами, Тэхен разговаривал с малышом, поглаживая округлившийся живот. — Эй, как насчет Дуонг? — спрашивал Тэхен, интересуясь у ребенка. — Будешь самым мужественным альфой на свете! Будешь защищать папу, а папа будет защищать тебя. — А если Ханьюл? — улыбался омега, обнимая мурлыкающую Булочку, устроившуюся на его груди. — Я думаю, что тебе очень подойдет это имя, потому что ты — мой ангел. — Что думаешь насчет Бинх? — щурясь от солнечных лучей, в очередной раз спрашивает Тэхен. — Ведь ты — мой мир, — со вздохом продолжил он, поглаживая собственный живот. А после все-таки остановился на нежном «Чимин» и остался полностью доволен выбранным именем. Родители единогласно поддержали, стискивая сына в крепких объятиях. О Чонгуке Тэхен предпочитал не вспоминать. Не хотелось бередить не затянувшиеся раны, которых и так слишком много. Тэхена выворачивало от любой еды — от супа до мяса, тошнило от запаха и кусок в горло не лез, даже когда он был действительно голоден. Ему с трудом удавалось проглотить чашку риса и удержать его в желудке. Папа испугался, потянул было его на прием к врачу, но Тэхен успокоил родителя — мол, каждый омега переживает беременность по-своему, ведь организмы заточены под разные условия. Хотя и у него самого кошки неприятно скребли на душе — волновался за Чимина. На восемнадцатой неделе Тэхен почувствовал, как Чимин толкается о стенки живота, совсем слабо и едва ощутимо, но у него чуть сердце из груди не выскочило, когда раздался первый толчок. Странно, что первым, к кому он побежал, был отец, прижавший ладони к чужому животу, с волнением ожидая, что внук повторит свой подвиг. — Йа, он совсем не любит своего деда! — проворчал Намджун, насупившись. — Ну, молодой человек, никакого мороженого! И велосипеда! И… и приставки! — Он просто стесняется, — хихикнул Тэхен, позволяя отцу корчить рожицы со своим животом. — Придет время, когда ты попросишь меня быть лошадкой, а я тебе припомню, как ты не хотел толкаться для старика, — надув губы, но не убрав ладони, сказал отец. — И вот тогда-а-а, толкнулся! — вскрикнул Намджун, заставляя Тэхена смеяться, а папу, прижав ладони к сердцу, промокнуть уголок глаза краем фартука. — Он меня любит, любит! — Он будет от вас без ума, — с улыбкой проговорил младший омега. — У Чимин-и будут самые лучшие дедушки, ты можешь на нас положиться, сынок, — сказал подошедший папа, обнимая Тэхена за плечи, пока Намджун все ворковал с тэхеновым животом. С каждой последующей неделей состояние Тэхена ухудшалось. Он начал болезненно худеть, под глазами залегли фиолетовые тени, лицо осунулось, по утрам мучили нестерпимые головные боли, сковывающие черепную коробку тугим нимбом, и перед глазами темнело слишком часто. Тэхен старался отмахиваться, ссылаясь на свой слабый организм, но когда отец едва успел поймать упавшего сына на руки, папа насильно заставил отложить все дела и, наконец, сходить в больницу. Тэхен не сильно переживал, сдав все анализы. Как-то на форуме он читал, что у некоторых омег были похожие ситуации, но они преспокойно рожали и жили дальше счастливо, так что, не велика беда. Только папа нервно кусал ногти, рассказывая, что во время своей беременности он набрал свыше двадцати килограмм и был похож на надувной шарик, а у Тэхена вон — кожа скоро порвется под напором костей. Омега рассматривал плакаты с коклюшем на стене, зачем-то отпечатывая в голове признаки болезни, листал какой-то глупый журнал для глупых влюбленных омег, покачивал носком лакированного ботинка в воздухе и улыбался чему-то своему, ожидая, когда его вызовут к лечащему врачу. — Ким Тэхен, — объявила медсестра, выглянувшая из кабинета. Тэхен, начавший клевать носом, взбодрился, вскакивая с кресла. Ему хотелось скорее закончить дела в больнице, потому что он откровенно устал, хотел пойти домой, заплести волосы в хвостик, надеть любимый, тысячу раз залатанный комбинезон, поесть клубники, завалившись на диван перед телевизором… — Добрый день, доктор Чхве, — бодро поздоровался Тэхен, присаживаясь напротив пожилого мужчины. — Здравствуй, Тэхен, — ответил доктор, отрывая взгляд от бумаг на Тэхена. Что-то в груди защемило от этого взгляда — профессионального, тяжелого… жалостливого. Мужчина опустил взгляд, вновь вчитываясь в историю тэхеновой болезни. Он напряженно ссутулил плечи, медленно переворачивая страницы, хрустя старыми листами. Тэхен улыбался, ведь дома ждет Булочка и новая серия «Твин Пикс», вот только сейчас закончит с бесконечно нудными делами и сразу домой. — Ну, док, что там? — спросил Тэхен. — Все в порядке? Я могу идти? — Тэхен, скажите, — ответил мужчина, сцепляя пальцы в замок и вглядываясь в лицо молодого омеги, едва начавшего свою жизнь. — Как давно Вы чувствуете недомогание? — Раньше как-то не особо чувствовалось, а с беременностью эти ощущения усилились, — пожав плечами, ответил Ким. — Но ведь это просто связано с беременностью, верно? — на его губах заиграла улыбка. — Мне очень жаль, Тэхен, — мужчина отвернул голову к окну, не в силах смотреть на лицо, с которого медленно, мучительно сползает улыбка. — О ч-чем Вы? — голос у Тэхена предательски задрожал. — Мне бы хотелось сказать, что это действительно связано лишь с Вашим слабым организмом, но я, увы, не могу, — продолжил доктор, поднимаясь со своего места. Металлические ножки неприятно скрипнули. Тэхен сглотнул. — У Вас злокачественная опухоль головного мозга. Мне… мне жаль, Тэхен. У Тэхена в глазах на мгновение потемнело — словно Вселенная взорвалась, рассыпалась на миллионы кусочков и осколков, впиваясь в чужие глаза болью нестерпимой, невыносимой; сердце затихло, замерло, остановилось. Тэхен сжал крепко лямку на своей сумке, прокручивая в голове сказанные безжалостные слова. «Злокачественная опухоль головного мозга». Доктор наверняка ошибся. Бывает же такое. Тэхен издал смешок, после — рассмеялся. Искренне, безудержно, истерично. Доктор перевел на него взгляд, поджимая губы лишь затем, чтобы не дрогнуть, вглядываясь в чужую боль. Он сжал большим и указательным пальцем переносицу, жмурясь. — Ох, доктор, Вы ошиблись, вероятно, — отсмеявшись, сказал Тэхен. Тупая боль долбила по вискам. — Я не могу быть болен. У меня же… у меня же малыш скоро родится. Это ошибка, — с улыбкой выговорил он, обнимая — защищая — живот, в котором Чимин. — К сожалению, поскольку болезнь несет тяжелый характер, она развивается слишком быстро. У Вас есть два варианта, Тэхен, — вздохнув, сказал мужчина. — Первый: Вы делаете аборт, и мы начинаем лечение — курс химиотерапии, обезболивающие, обследования. У Тэхена округлились глаза. Он вскинул голову, смотря на доктора, словно на умалишенного
