/твои стихи такие светлые! а мои - всегда какие-то обреченные... прости за это/
В моем сердце шумит, я теряю контроль в этой буре.
В моих пальцах, спешащих по клавишам, прячется шторм.
Тот, кого ты оставишь, вовеки тебя не забудет,
Все прекрасно в тебе - совершенству негласный укор.
Да и глаз твоих цвет, клянусь небом, предать невозможно
Темноте и забвенью, пусть даже как целую жизнь.
Может, сердце и было мое глупым, неосторожным,
Позабыв чувство ритма, скакало то вверх, то ли вниз,
Только, верь мне, я даже секунду о том не жалею,
Потому что ночами мне слишком уж ярко созвездья горят,
Когда мысль о тебе я так нежно и страстно лелею,
Потому что ни мне, ни тебе нет дороги назад.
Я стараюсь стать лучше, свободней и даже счастливей,
И я буду стремиться все так же достигнуть небес.
Потому что, наверное, ты бы хотела увидеть,
Как безудержно, властно мне душу влечет в родной лес,
Как сквозь пестрые травы проносится белая лошадь,
И навстречу ветрам летят стрелы раскинутых рук,
Как, укрывшись туманом в зеленой предутренней роще,
В струнах арфы ловлю я родной переливчатый звук.
Век за веком жила для себя я и горя не знала,
И теперь постучался мне в двери весенний рассвет.
Видно, все же от жизни такой я устала,
Лишь в тебе вижу смысл, единственный пламенный свет.
Как бы я не стремилась забыть шелк тех бледных запястий,
Как бы я не мечтала остаться навеки одной,
Не могу я представить тепло без любимых объятий,
Не могу, не могу без тебя быть, как раньше, собой.
Потому что однажды под вечер ты мне обещала,
Что теперь тебе незачем смерти извечно желать,
А на сердце твоем и теплей, и спокойнее стало,
Лишь во мне оно счастье и нежность могло отыскать.
И я знаю, что слово твое в наших душах теперь не сотрется,
Даже если пришлось нам проститься, мой дикий нарцисс.
Но я верю тебе. Правда, верю, что ты вновь вернешься,
И прошу лишь об этом ночами - родная, вернись.
