Тонкий Лёд

2.

Питеру были нужны тренировки. Это стало очевидно, как дважды два, когда в руки Тони попало видео с наружных камер наблюдения какого-то очередного торгового центра. На записи Питер, лихо раскачиваясь на тонкой ниточке паутины, пытался поймать каких-то людей. Все действие происходило в безлюдном переулке за ТЦ, темно, лиц не разглядеть, но вот петляющую фигуру Человека-Паука — во всей красе. Злоумышленники были вооружены каким-то до нелепости серьезным оружием для мелких воришек, но Тони даже не заметил этого, напряженно наблюдая за Питером. Тот был умничкой, загнал их в угол, но в какой-то момент паутинометы отказали, просто перестали работать, а у Паркера будто бы вовсе отняли руки. Даже через маску и низкое качество записи можно было почувствовать всю растерянность Питера, собственной кожей ощутить этот обжигающий холод, бегущий по спине мурашками. И Тони прочувствовал. Прочувствовал всем своим естеством. Он упустил преступников, которые открыли огонь, уловив замешательство «страшного рока правосудия». Да, Питер был сильнее физически, да, его реакция феноменальна, что и позволяет ему увернуться от пуль, но когда завыла полицейская сирена, обе стороны конфликта поспешили покинуть место преступления. Питер должен был научиться не полагаться на костюм. Тони сорвался за парнем лично при первой же возможности.

Еще одна причина — битва в Берлине. Даже в костюме Питер был не солдатом, даже не бойцом, а дружелюбным соседом, снимающим котят с деревьев. Он был ребенком, восторженно созидающим мир вокруг. Парень слишком радовался победам, забываясь, шел в лобовую, если проигрывал, и вел себя настолько неловко и вежливо с противником, что это было даже забавно. Он скорее просто мешал, чем наносил серьезный урон. Стив сразу вычислил неопытного бойца и пощадил его. Но вот далеко не каждый противник был Роджерсом. Паркеру нужно было научиться вести бой, знать когда напасть, а когда отступить. Он должен был научиться не бросаться в омут с головой, терпеливо ждать, правильно применять все свои навыки и знать о недостатках своего тела и костюма, уметь самому чинить его, выживать в экстремальных ситуациях и многое, многое другое.

Проще говоря, Тони предстояло воспитать универсального бойца.

Подобная перспектива радовала не слишком. С одной стороны, не использовать такую мощь во благо человечества было просто преступлением. Так когда-то рассудил и сам Старк, прекратив производство оружия. Так когда-то сказал и Питер. Большая сила — это большая ответственность, верно? Но с другой… Мужчина не хотел превращать Питера в пушечное мясо. В Берлине он уже делал это, но тогда все было иначе. Он был зол, чертовски зол, даже не задумался о том, что берет в команду ребенка, совершенно невиновного во всех склоках мстителей. Тогда Питер и был пушечным мясом, отвлекающим маневром. В бою Паркер показал себя самоотверженным, но, боже мой, таким неопытным. В его жилах текла невообразимая сила, горячее сердце рвалось в бой «во славу справедливости». Мальчишка даже понятия не имел за что бьется. Он доверчиво и слепо последовал за кумиром, не боясь рискнуть собственной жизнью. И это тоже было наивно, по-детски. Щенячье обожание только лишь тешило эго. Тони не беспокоился за него, сваливал общение с завербованным подростком на Хэппи, придерживаясь политики «уже не маленький, сам во всем разберется».