Тонкий Лёд

9.

Тони упал на стул в своей мастерской, сжимая пальцами костюм Питера. Старк хотел мальчишку прибить на месте, накричаться на него так, чтоб не смел больше ни разу в жизни упоминать Стива Роджерса и то, что было в Берлине. Но в то же время он думал, что, может быть, погорячился, отняв костюм. Он смотрел на свое творение, которое сделал единым порывом, вспоминая фразу Хэппи: «Пацан чуть от радости не лопнул, когда увидел это». Мужчина улыбнулся уголком губ.

— Паук хорошо потрепал эту тряпку, — фыркнул Тони, оглядывая подпалины. Костюм героя может рассказать о нем куда больше, чем он сам. Вот у самого Старка многая броня усыпана царапинами от летящих на него камней, бетона и прочего. У Питера же кое-где были следы воздействия огнем, а вот тут, с краю, на синей ткани засохшая кровь.

Мягкая красно-синяя ткань пахла Питером. Она будто еще хранила его тепло, голос, взгляд. Тони сжал зубы, борясь с желанием зарыться в костюм носом. На столе рядом лежал напульсник подростка, который тот забыл еще пару недель назад. Старк почувствовал себя престарелым извращенцем и не сумел сдержать истеричный смешок. Надо было срочно отвлечься. Старк сделал это, как умел — ушел с головой в работу. В работу над новым костюмом паука, в котором Питер не прольет ни капли крови.

***

Сначала Питер проревелся навзрыд, кусая подушку. Потом эту же подушку он избил, кинул в стену. Парень забежал в ванную, умываясь ледяной водой, пока не задрожали зубы. Он поднял взгляд и увидел себя в зеркале, с заплаканными глазами, прилипшими ко лбу мокрыми кудрями. Паркер боролся с желанием ударить по стеклу. В конце концов он вылез на крышу своего дома, жадно глотая ртом воздух.

«Ущипните меня, кто-нибудь, потому что это не может быть правдой!» — подумал Питер, подтягивая к себе колени и утыкаясь в них. Злился ли он на Тони Старка? Да. Просто ужасно злился. Эта злость кипела и бурлила, подступая комом к горлу, даже поражала его самого, поражала своим объемом и масштабом. Как там говорится, от любви до ненависти? Но еще больше злости у Питера было на себя самого. На то, что он не умеет держать язык за зубами, на то, что он вечно все портит и далее по списку. Даже злился на то, что злился. Просто комбо. И погода была отличной до зубовного скрежета, мягкие лучи закатного солнца заливали город перед глазами, шумели машины, весело болтали люди там, внизу, хотя этой самой погоде стоило разразиться ливнем или же затянуть небо грузными серыми облаками. Но природа будто потешалась над слезами одного мальчишки, сидящего на крыше типовой застройки в Квинсе. Питер спустился в квартиру, когда уже стемнело.