Друг, которого нет

III

Хоть и говорят, что в будни московское метро пустует, ни разу на своём недолгом веку такого я не наблюдала. К метро путь не близкий – сначала пришлось долго топать пешком до трамвайной остановки, затем около тридцати минут трястись в набитом донельзя транспорте, постоянно получая от любезных соседей то в бок, то по ногам. Из-за маленького роста меня постоянно зажимали со всех сторон, практически лишая способности не то, что двигаться – дышать. Уж молчу о том, с каким трудом мне удавалось пробиваться к выходу, и сколько раз я проезжала лишнюю остановку из-за своей нерасторопности. Но это всё мелочи жизни.

Доехав на трамвае до подземного перехода, я, подхваченная волной людей, которые в тот день больше всего на свете мечтали попасть на работу, погрузилась в поезд, зажалась в уголочке, абстрагировалась от внешних раздражителей, достав плеер и включив музыку. Надо сказать, музыкальные вкусы у меня весьма специфичны – в моём плэйлисте вы найдёте всё – от песен типа «Марш Красной армии» до «Полонеза Огинского», между которыми затесались пара-тройка попсовых песен. Особенное предпочтение я отдавала «Призраку Оперы». А вообще, музыка в наш двадцать первый век – неотъемлемая часть жизни. Она придаёт ей краски, а людям (по крайней мере мне) внушает ложную, но такую сладкую мысль, что всё будет хорошо.

Больше всего на свете ненавижу толпу. Меня начинает тошнить, если я нахожусь среди большого скопления народа больше получаса. Социофоб, интроверт, мизантроп – называйте, как хотите. Но люди мне большей частью были противны и отвратительны. Объяснить эту неприязнь толком я не могла – просто не люблю их и всё. Всё равно люди – равнодушные, пустые животные, которым абсолютно всё равно на окружающих. Они заняты своими делами – работой, семьёй. Они не интересуются случайными прохожими и вообще просто себе подобными. Заботы – вот всё, что составляет их жизнь. Я иногда от скуки могла подолгу смотреть на какого-нибудь попутчика в метро и гадать, кто он такой, как устроена его жизнь. Например, сейчас я случайно наткнулась взглядом на беременную женщину, и на ум мне тут же пришла мысль, что она очень счастлива. И вправду – она сидела и читала какую-то книжку, а на губах у неё играла отрешённая улыбка, исполненная необыкновенной нежности. Вся фигура её излучала свет и умиротворение, тихую безмятежную радость. На безымянном пальце её правой руки я заметила золотое кольцо, ещё не истёршееся и выглядевшее совсем новым и предположила, что она замужем совсем недавно. Не успела ещё ощутить все прелести семейной жизни. Ну, ничего, у неё всё впереди. Внезапно я подумала – быть может, и моя мама шестнадцать лет назад ехала, ну допустим в трамвае или в каком другом транспорте, и сидела такая же счастливая, полная надежд на будущую жизнь. И думала, что они с папой будут вместе всегда. Что у них родится ребёнок. Что всё будет хорошо. Кто знает, что ждёт эту улыбающуюся женщину через н-ное количество времени. Но я искренне надеюсь, что все её робкие надежды, полные света и веры, сбудутся, и через шестнадцать лет её ребёнок не будет думать так же, как я, глядя на другую молодую мать, оказавшуюся случайной соседкой в тесном вагоне метро.

Пока я изучала украдкой свою соседку, незаметно появился Эйрик. Он стоял близко к выходу и довольно далеко от меня. Увидев, что я на него смотрю, он улыбнулся и помахал рукой, несколько раз пронзая насквозь лысину какого-то упитанного дяденьки с дипломатом. Он, естественно, этого не почувствовал, так как Эйрик существовал видимо только в моём сознании, для других его не было просто. И очень жаль.

Эйрик довольно быстро очутился рядом со мной, просто материализовавшись в другом конце вагона. Мы с ним переглянулись, но разговаривать не стали, так как это бы привлекло нежелательное внимание со стороны пассажиров. Поэтому оставшийся отрезок пути я провела в молчаливой компании Эйрика, который с поразительным любопытством разглядывал попутчиков. Это вызвало во мне недоумение – раньше он никогда не бывал в людных местах, и я была уверена, что и в этот раз он воссоединится со мной лишь на месте Х, то есть, в Сокольниках. Но ещё большее непонимание вызывал его интерес по отношению к людям. Зачем ему это?

Не успела я окончательно задуматься об этом, как голос диктора объявил нашу станцию. Ну, вот и славно, не хватало ещё, как в прошлый раз, уехать к чёрту на рога. Мой психолог – Майя Олеговна ждать не очень любит.