В интересах Рода

Глава 28

Несколько минут в комнате было тихо. Казалось, каждый из троих подростков думал о своем, когда импульсивный Уизли все же не выдержал и взорвался гневной обвинительной тирадой:

— Так вот какой ты друг?! Тебе с нами неинтересно! Тебе важнее какие-то книжки, засиженные докси. Мама тебе моя не подходит! Променял ее пирожки на стряпню вонючего домовика! Про Джинни ты и не вспоминаешь, а она все время только о тебе и говорит! Ты неблагодарный! Мы к тебе со всей душой, а ты нас прогоняешь... — Рон презрительно скривился.

— Что ты несешь?! Гарри действительно обязан заниматься! Ты, Рон, должен радоваться, что он освоит много новых заклинаний и получит ценные знания, которые, не исключено, спасут ему жизнь! Тебе и самому не мешало бы тоже почитать и научиться чему-нибудь полезному, кроме твоего взрывного дурака! — Гермиона рьяно кинулась на защиту Поттера.

Она понимала, что вряд ли сможет остаться здесь, если Рон уйдет. Они ведь пришли сюда через камин, находившийся в Норе. Гермиона знала, что не рискнет воспользоваться каким-либо другим, ведь Пожиратели видели, что и она была в Министерстве в тот день, когда погиб Сириус. Поэтому прекрасно осознавала — без сопровождения ей опасно появляться на улицах магической Британии. Но Уизли уже закусил удила и не обращал внимания на ее слова, отмахнувшись от Гермионы, как от назойливой мухи. Он продолжал горланить, не прислушиваясь к голосу разума, если такой у него и имелся:

— Ну, конечно же, Гарри... Ты у нас богатый наследник! Для тебя и Дамблдор ведь не указ, да?! Хочу — разрешу Ордену собираться, хочу — не разрешу! Директор даже не пожелал поздравить тебя с днем рождения! А зачем? Ты же его прогоняешь, как и нас! А как же! У тебя теперь сундуки с деньгами, тебе никто не нужен!

— Я унаследовал состояние рода Поттер в годовалом возрасте, Рон. Поэтому утверждать о том, что лишь сейчас я стал богатым — в корне не верно. Когда мы познакомились с тобой, я уже был весьма состоятельным наследником, — сдержанно парировал Гарри. На удивление, вопли Уизли его не возмутили и вообще не особенно расстроили. Он после первых же обвинений как-то сразу успокоился, словно речь шла не о нем и не об их пятилетней дружбе с Роном. Ему были безразличны глупости, выкрикиваемые покрасневшим от злости Уизли.