Вскоре нас позвали к выходу.
Тишина в зале была вероломно обманчивой — шепотки присутствующих следовали за нами, повторяя путь камер, которые запечатляли наш выход. Я нервно обмахивалась веером, а ладони незаметно покрылись испариной. Высокие входные двери открылись настежь, и дюжина участников вырвалась наружу, как изголодавшиеся по жизни звери после спячки.
Мы вновь блуждали по лабиринту коридоров, проходя мимо изящных дверей, мраморных статуй или изысканных портретов на стенах. В узких арочных окнах сквозь тонкие бежевые шторы просвечивались огни, освещающие то, что им вскоре предстояло засвидетельствовать.
Сердце билось всё быстрее с каждым шагом, а дыхание небезуспешно пыталось его нагнать. Я потёрла пальцами переносицу, пытаясь успокоиться, но мы вдруг остановились перед шестью странными запряжёнными лошадьми экипажами,.
— Прошу участников расположиться на торжественных колесницах Као Радо, — провозгласила женщина, стоящая посередине двух огромных телег. Я переглянулась с Теей, но девушка смотрела на «колесницы» взглядом, которым учёные награждают своих подопытных.
Над одной из колесниц я увидела развевающийся флаг Сонджина и поспешила туда. Камеры вновь начали покрывать нас светом, навсегда запечатывая происходящее в фолиантах истории.
Подойдя к своей колеснице, я чуть не застонала. Возле неё меня уже ждал... Захави. И снова он. Юноша галантно протягивал мне руку, помогая сесть внутрь. Я, подавляя бушующую во мне бурю, приторно улыбнулась и воспользовалась его помощью.
Мы встали рядом. Одному из нас предстояла взять поводья и приказать коням двигаться, и когда колесница впереди нас начала свой путь, я быстро спохватилась, перехватывая инициативу на себя.
Кайлен стоял почти впритык ко мне, и наши плечи соприкасались, чего я старательно хотела избежать. Жажды разговаривать не было ни у меня, ни у него: мы молчали, но напряжение, витавшее вокруг, говорило за нас.
Я прекрасно понимала, почему меня приставили к нему; почему он всегда рядом. Ярмис хочет наглядно показать, что Сонджин всё ещё находиться под их укрытием, что мы — их верные «союзники» и ближайшие подданные.
Глупцами есть те, кто в это верят. Сонджин для Ярмиса такой же союзник, как мышь кошке. Но эта мышь продолжала брыкаться и пищать, пока кошка пыталась мягкими, но цепкими лапами заглушить её, медленно душа в своей мёртвой хватке.
