Но я не могла отвести взгляд от пистолета, боясь, что тогда не замечу, как он наставит его на меня. Даня, недолго думая, положил оружие на стол рядом с собой, и только после этого я медленно подняла глаза к его лицу. То, что я увидела, заставило моё сердце сжаться. Кашин выглядел несчастным, в его глазах читалась какая-то тоска, хотя лицо абсолютно не выражало эмоций. Но всё то, что я увидела и услышала, не позволило мне заострить на этом внимание.
- Дань, пожалуйста, - начала я, заикаясь, - я никому ничего не расскажу, просто уйду и забуду, как страшный сон. Только отпусти меня, я не хочу в это ввязываться, - прошептала я.
Данила, молча, направился в мою сторону, но я снова попятилась, чувствуя, как от страха стучат зубы.
- Я ничего тебе не сделаю, - он поднял перед собой руки, повернув их ладонями ко мне. – Не надо меня бояться.
- Ты приказал его убить! Убить, Дань! – закричала я во весь голос.
Воспользовавшись моим взрывом, Даня быстро подошёл ко мне, крепко обнял, я тут же начала вырываться, только вот он и не думал меня отпускать, пытался что-то говорить, как-то успокоить, но всё было без толку. Я кричала, брыкалась, царапалась, кусалась, совершенно не желая его слушать и находиться в его доме. Мне хотелось бежать, бежать далеко и не оглядываясь, чтобы всё это осталось позади и превратилось в обычный ночной кошмар. Единственным препятствием была стальная хватка Дани, он держал меня до тех пор, пока я окончательно не выбилась из сил, после чего подхватил на руки и отнёс на диван. Сев вместе со мной, он посмотрел на Пашу, который уже протягивал ему стеклянный стакан с коньяком, взял его и поднёс к моим губам. Я хотела отвернуться, но Даня буквально влил в меня жгучую жидкость, отчего я закашлялась, затем заставил съесть дольку лимона. Когда я всё проглотила, Даня вытер моё заплаканное лицо салфеткой, которую ему опять же дал Паша, и посмотрел мне в глаза.
- Отпусти меня, - сказала я слабым голосом, чувствуя, как начинает болеть голова.
- Куда? – серьёзно спросил Даня.
- Обратно в мою жизнь. Господи, - я закрыла лицо руками.
Данила крепче прижал меня к себе и зарылся мне в волосы.
- Теперь не могу, даже если бы хотел, - произнёс он, как будто вынес мне приговор.
