Сердце жалкое, твоё?

Понимай это со мной

Ушли те времена, когда по привычке прожитый день завершался тем же - гротескным ничем в шорохах страниц и стуке льда в бокале. Сейчас все дни Гарри Поттера пахнут разнотравьем и морозной строгостью.

Между ними всё изменилось незаметно и плавно: потекли тихие вечера за пергаментами, перед горячим камином. Наверное, молодая пылкость и острота уступила-таки место рассудительности и неспешной уютности. Давно пора.

Гарри встает с дивана и, мимоходом, проводя рукой по волосам Драко, проходит к шкафу с книгами, где точно припрятано что-то погорячее зельварческого чтива.

- Драко, может хватит возиться с этими планами? Рождество только через две недели, еще есть время. - мягко подкатывает он, соблазнительно позванивая бокалами.

- Что-то на ебаланском. - пренебрежительно дергает плечом Драко, и халат чуть спадает, оголяя белое плечо.

Гарри наклоняет голову и целует его, коля щетиной, отчего кожа блондина покрывается мурашками, но он, не сдавая позиций, запахивает халат и продолжает скользить взглядом по учебному журналу. В прямоугольных очках в черной оправе вместо линз обычные стекла, Драко верит, что они помогают ему выглядеть строже, но на самом деле, только сексуальнее. Гарри же давно исправивший зрение, смотрит на это баловство сквозь пальцы, искренне не понимая, как по доброй воле можно носить что-то на ушах. Обнимая сахарные плечи, ведет носом по щеке, прижимаясь сзади сквозь спинку дивана, делая то, что по жизни получалось лучше другого - мешая.

- Давай выберем день недели, когда ты выебываться не будешь. - хриплым выдает он предложение и слышит, нечаянный бархатный смех, столь редкий, что тут же выбивает ответный смешок.

Малфой всё еще белозубо улыбаясь, снимает очки, одним движением складывает и устало растирает пальцами глаза. Повернув голову к Гарри, встречается с ним взглядом, чуть покрасневшим и веселым.

- Любовь страшная сила.

Гарри оставляет крылатое без ответа - он не нужен, нахуя? У них всё ладно, спокойно и ровнехонько, не придраться. Он о таком с детства мечтал. Может и не о таком, конечно, кто ж знал-то, но о похожем. Может еще времени слишком мало прошло, может эйфория или кризис среднего возраста, но ему чертовски мало Драко Малфоя всегда, а когда он сидит рядом такой домашний, без единой колючки, и подавно.

- Совсем устал. Глаза, вон, красные. Я же добра тебе желаю.

- Знаю. Ценю, как умею.

Губы у него теплые, нежные. Плечи твердые, каждая косточка прощупывается отлично. Кажется, неосторожное движение и сломаешь, ан нет, постараешься - обломишься сам. Знание того, что половина школы занимается грехом рукоблудия под знаменем его имени, добавляет перчинки и гордости из разряда «Моё, блять, сосите». Малфой никак не поймет, почему у Поттера так загораются глаза при виде него, вероятно, потому что он никогда не видел себя чужими глазами.

Холодный блонд распался по дивану, над ним нависла черная смоль. В этом вся соль. В их страстном соперничестве. Со школьной скамьи до комфортабельного профессорского кресла. Или дивана. Не принципиально.

Гарри готов каждое его слово втереть в губы, намазать на кожу, присвоить, оставить себе. Смотреть в серые глаза, подставляться под острые клыки, будто у вампира. Привычку Драко кусаться обшучивает, мол, «любишь ты кровь-то пить» и тут же, шипит от возбуждения, прикусили мочку уха и пиздец.

Прозвучал одиночный вежливый стук, скрипнула дверь. Шаги из кабинета в апартаменты заставили Драко приоткрыть глаза, стряхивая расслабленность.

- Отец, у тебя тут дверь открыта, мы войдем? - взволнованный голос Скорпиуса, подкинул его на диване.

Не дожидаясь ответа, он толкает приоткрытую дверь и, делая шаг в гостевую, сталкивается взглядом с директором Поттером, нависшим над его чопорным отцом.